Памяти А.П. Корелова.

Жизнь и судьба Александра Корелова.

Сначала – маленькая семейная притча. Это было ровно сто пять  лет назад. Мой дед Иосиф Альтшулер заканчивал частное реальное училище в Санкт-Петербурге…
« Россия, которую мы потеряли », по воспоминаниям моих близких, действительно была богатой и прекрасной страной. Но… и на солнце бывают пятна, о которых не упомянул Станислав Говорухин в своем некогда сенсационном фильме. Не говоря уже о черте оседлости, даже для проживавших в столице « лиц иудейского вероисповедания » при поступлении в высшее учебное заведение существовала , так называемая , процентная норма. Вступительных экзаменов тогда не было, и зачисление производилось по конкурсу аттестатов. Для поступление в такие престижные институты, как Горный, Путейский или Политехнический, еврею, как правило, надо было иметь золотой или серебряный аттестат. При всей своей дискриминационности это положение имело одно важное, по сравнению с более близкими к нам временами, преимущество – гласность. Уже с приготовительного класса каждый ученик знал правила предстоящей борьбы и проникался мыслью о необходимости хорошей учебы. Жесткий, точнее – жестокий, закон конкуренции заставлял рано взрослеть, не лоботрясничать и серьезно изучать все предметы – от математики до Закона Божьего.
… Мой дед учился очень хорошо, но вот иностранные языки давались ему с трудом .
Помню, и в преклонном возрасте, знакомясь с иностранцами, он смущенно шутил:
« Вот и жена, и дочь у меня свободно говорят по-немецки и по-французски, а я в семье так и остался каким-то печенегом ».
На выпускном экзамене по французскому языку задание было не из легких: за короткое время перевести фрагмент из драмы Корнеля.
Находясь в цейтноте, дед был вынужден списать у однокашника финальную реплику –
« кинжал закончил то, что начал я…») - и сдал экзаменационный лист внешне строгому и педантичному учителю. Через несколько дней он получил аттестат зрелости, в котором наряду с пятерками по остальным предметам красовалась столь необходимая отличная оценка по французскому языку!
В 1913 году Россия пышно праздновала 300-летие Дома Романовых, и дед получил юбилейный, украшенный императорскими вензелями диплом Политехнического института, в коем значилось, что « студент Иосиф Альтшулер удостоен звания инженер-металлург и ему предоставляются все права и преимущества, законами Российской Империи с этим званием соединяемые ». Замечу, что этих прав и преимуществ у тогдашнего инженера было немало…
Прошли годы. Сменилась эпоха. Однажды на Невском проспекте ученик встретил своего старого учителя французского и поклонился ему без всякой надежды, что тот его узнает.
- Здравствуйте, здравствуйте, дорогой мой! Как я рад вас видеть! Должен признаться, что из-за вас я совершил тогда маленький проступок. У Корнеля в последней фразе было: «кинжал закончил то, что начал яд », а не «я». Так что, батенька, я сразу понял, что эту реплику вы второпях у кого-то списали. Но знал я и другое: стоит мне поставить вам хотя бы четверку и из-за одной недостающей буквы все ваши планы получить высшее образование рассыпятся как карточный домик. Поэтому и взял я грех на душу - и не жалею об этом. Да, думаю, и Бог меня за это простит…
Я много слышал и читал о замечательных людях старой России, но почему-то этот учитель стал для меня символом истинного русского благородства и интеллигентности.
Мне вообще посчастливилось. Мое детство прошло среди людей того давно ушедшего поколения, в которых самым парадоксальным образом органично сочетались внутренний аристократизм с удивительно демократичной манерой поведения. Эти старые по возрасту, но не по мироощущению люди, пережившие революции, войны, террор и голод, до конца своих дней оставались доброжелательными и веселыми, не были заражены микробами зависти и злобы, ядовитыми миазмами которых отравлена окружающая нас атмосфера.
Оглядываясь вокруг, невольно пытаешься найти людей, не подверженных этим болезням; сохранившим чувство собственного достоинства, но не гордыню, здоровое чувство юмора, но не язвительное хамство, и главное – способность на благородный поступок, а не на удачно состряпанный донос.
Кто же наследовал старому русскому учителю в шахматном Ленинграде- Петербурге? Прежде всего на память приходит имя моего первого тренера – блистательного Андрея Михайловича Батуева (прекрасного шахматного мастера ,писателя и натуралиста), а из ныне, слава Богу, здравствующих – всегда ироничного, но неизменно доброжелательного Александра Павловича Корелова, не так давно отметившего свое 70-летие. О нем, гроссмейстере и заслуженном тренере России, мне и хочется рассказать.

- Спрашиваю, господа военный совет, считать ли нам,
что в сей хитрой игре король Карл выиграл у меня фигуру:
одним ловким ходом на Нарву оборонил Кексгольм?
Или продолжать нам быть упрямыми и вести гвардию на
Кексгольм?
Алексей Толстой « Петр Первый »

Древняя русская крепость Корела, захваченная шведами и переименованная ими в Кексгольм, была возвращена России в 1710-м году. Среди особо отличившихся при ее взятии был и предок Александра Павловича. За проявленный героизм ему был присвоен офицерский чин, пожаловано потомственное дворянство, а также фамилия по названию крепости – Корелов.
Дед Александра Павловича по материнской линии, Иван Иванович Корелов, вместе с братом владел конным заводом в Воронежской губернии. Имея два высших образования, юридическое и ветеринарное, он предпочел посвятить себя не исцелению социальных язв, но излечению и воспитанию благородных скаковых лошадей, что вызвало удивление и даже неприятие у соседей по уезду. Именно поэтому он не был принят в высшее губернское общество, хотя конный завод находился неподалеку от имения предводителя воронежского дворянства Александра Ивановича Алехина – отца будущего чемпиона мира.
Доброе отношение к животным передалось и Александру Павловичу. Во всяком случае мой, весьма настороженно относившийся к новым людям, дог по имени Шах ( не могу себе позволить слово « кличка » по отношению к существу, которое было моим близким другом) сразу же признал в нем « своего» и в течение восьми лет короткой собачьей жизни радостно приветствовал его приход в наш дом…
Далекий от политики и демократически настроенный Иван Иванович поначалу отнесся к новой власти довольно лояльно, но… без взаимности. Долгое время он не мог устроиться на работу. Кроме явно непролетарского происхождения , главным минусом его биографии было наличие двух дипломов. При очередной попытке заняться любимым делом Иван Иванович пошел на хитрость и в графе « образование » нарочито корявым почерком вывел – начальное. Уловка помогла, и бывший правовед и ветеринар высокой квалификации был зачислен на должность старшего конюха. Казалось бы, можно было перевести дух. Но известность скакунов сыграла с их хозяином злую шутку. Дело в том, что на бегах при представлении лошади оглашается не только ее родословная, но и имя коннозаводчика. Совпадение фамилий было сразу же замечено, и Иван Иванович вновь остался без работы…
В конце концов дед перебрался в Ростовскую область, где и трудился в качестве зоотехника. Тем временем в семье росла дочь Лена ( будущая мама шахматиста), с которой родители связывали большие надежды. Недаром: она стала прекрасным врачом. Два года проработала в Камбодже, а затем была направлена в знаменитый русский госпитале в Эфиопии, основанный еще в прошлом веке. Довелось ей повидать и императора Хайле Селассие, и его сына, гордившегося своим дальним родством с Пушкиным и в этой связи демонстративно облачавшегося в русскую крылатку. Во время революции в Эфиопии госпиталь попал в зону боевых действий, но даже в таких условиях Елена Ивановна оказывала помощь больным и раненым. По возвращении на родину она была награждена орденом Ленина.
Такая яркая карьера могла бы послужить сценарием для еще одного фильма « Светлый путь», если бы… не один эпизод в биографии героини. В начале 1937 года был арестован ее муж, зам. начальника мурманского облздравотдела, и Елена Ивановна осталась одна с восьмимесячным Сашей на руках. По доносу коллеги Павлу Семеновичу было предъявлено фантастическое обвинение в попытке организации эпидемии холеры…
в Заполярье! На допросах он держался мужественно: ничего не подписывал и ни на кого показаний не давал. Во время короткой бериевской « оттепели » его неожиданно освободили, но не довольствуясь этим, он потребовал рассмотрения своего дела в суде – и был полностью оправдан! Этот смелый и необычный для того времени поступок, видимо, и спас его от последующих репрессий.
Вскоре началась война, и Павел Семенович совершил еще один смелый шаг: не подчинился приказу о сдаче личных радиоприемников. И маленький Саша начал постигать политграмоту, слушая с отцом первые передачи « Голоса Америки» и
« Би-би-си » на русском языке. Эта привычка сохранилась у него на всю жизнь. Он мне рассказывал, как на тренировочных сборах в Зеленогорске ( пригород Ленинграда ) гроссмейстер Игорь Захарович Бондаревский каждый раз после ужина громогласно приглашал к себе «послушать музыку», и молодые Борис Спасский и Александр Корелов устремлялись в номер тренера. Прием вдали от
«глушилок» был вполне приличным, да и слушать « музыку» в такой блестящей компании было очень приятно.
Любовь к классической музыке пришла к Корелову также с помощью радио, точнее – легендарной радиотарелки, имевшейся в каждом доме. А когда появились первые радиолы, он начал собирать пластинки с записями симфонической и оперной музыки. Не прошел и мимо первых магнитофонных кумиров – Окуджавы, Высоцкого и , особенно близкого ему по духу, Галича. Прекрасная фонотека Корелова, которой он охотно делился со своими коллегами, известна далеко за пределами Петербурга.
…Его первым шахматным учителем был отец, использовавший в качестве учебника
« Мою систему »Арона Нимцовича. Затем Корелов прошел прекрасную школу под руководством известных ленинградских мастеров Давида Ровнера и Александра Черепкова. А его шахматными университетами стали совместные анализы неоконченных партий с гроссмейстером и академиком эндшпиля Юрием Авербахом во время командного чемпионата СССР в Риге (1954). Там 18-летний перворазрядник, завоевавший в ходе спортивного отбора место в сборной « Зенита »,был по указанию начальства заменен на более опытного мастера. Но…нет худа без добра. Оказавшись в тренерах, Корелов не только получил возможность поработать с лидером « Зенита »
Авербахом, но и избрал себе профессию на всю жизнь.
В 1961 году за успешное выступление в сильном чемпионате Ленинграда Корелову было присвоено звание мастера спорта. На следующий год пришелся пик его достижений:
Чемпион СССР в составе сборной Ленинграда, где его товарищами по команде были Б.
Спасский, В. Корчной, М. Тайманов и А. Толуш, победа (вместе с Н. Крогиусом) в первенстве
« Труда » и, наконец, участие в юбилейном, 30-м чемпионате страны в Ереване.
В 1963 году Корелов окончательно вступил на тренерское поприще, что лишило его возможности самому играть в сильных турнирах. На чемпионатах страны он помогал
Ю.Авербаху, Н. Крогиусу, Л. Шамковичу; был консультантом Аллы Кушнир в ее матче на первенство мира с легендарной Ноной Гаприндашвили (1972).
Познакомиться с достоинствами игры по переписке Корелов смог благодаря матчу Ленинград - Гамбург, стартовавшему в 1965 году. Две партии с известным немецким мастером Людвигом Рельштабом сделали его поклонником этого вида творчества на всю жизнь. Корелов успешно играл в заочных чемпионатах Европы: в седьмом ( 1970 – 74 ) - 2-5-е места, в восемнадцатом (1977-82 ) – 2-3-е,и, наконец,
1-е место и звание чемпиона Европы в 23-м!
По итогам 13-го чемпионата мира на конгрессе ИКЧФ( Международная федерация игры в шахматы по переписке ) в Норвегии ( 1995 )Александру Корелову было присвоено звание гроссмейстера…
Более 35 лет трудился он тренером- преподавателем шахмат на кафедре физического воспитания в том самом Политехническом институте ( ныне Санкт-Петербургский Государственный технический университет ), о котором шла речь в прологе. В 70-х – начале 80-х здесь стремились учиться многие способные молодые шахматисты. Естественно, в тот приснопамятный « застойный » период никакой официальной « процентной нормы » не существовало, и все же… Некоторые анкетные данные могли стать препятствием для поступления в престижный вуз. Не секрет, что
Корелов оказывал таким абитуриентам, а затем и студентам, абсолютно бескорыстную
помощь. А в ней нуждались даже такие ныне выдающиеся гроссмейстеры, как Алексей
Ермолинский( экс- чемпион США) и , исключенный из института за инакомыслие, один из сильнейших шахматистов Израиля, автор капитального труда по истории и философии древней игры »Тысячелетний миф шахмат» Леонид Юдасин. И когда , при заполнении представления на звание « Заслуженный мастер спорта России », мне задали вопрос: кого записать вашим тренером? – я после некоторого раздумья назвал Корелова. Строго говоря, он никогда не был моим наставником, но наши совместные анализы, а чаще просто дружеские беседы создавали мне долгие годы тот независимый и эмоциональный настрой, без которого немыслимы никакие спортивные и творческие достижения.
Думаю, будь жив тот дедушкин учитель французского, он с удовольствием пожал бы руку своему идейному и нравственному наследнику. И тем самым символически замкнулся бы круг двух настоящих русских интеллигентов и педагогов.

Геннадий Несис ,гроссмейстер, заслуженный мастер спорта России ,доктор педагогических наук.