|
Stop! Where are you going? How do you know, that your living is not behind you, trying to catch up? Levi Yitzchok of Berditchev |
Contents |
  |
Каково влияние зрения на сексуальность, творчество и отношение к евреям? Вот какие вопросы ставит перед нами офтальмология.
Но наука об этом пока умалчивает. С этим ученым еще предстоит разобраться.
Вот, например, писатель Борхес. В молодости был ужасно сексуален, в старости был опечален тем, что не нашел у себя никаких еврейских корней, а в результате, как известно, ослеп.
Ослепли еще многие писатели. И некоторые из них тоже были ужас как сексуальны. А некоторые даже нашли свои еврейские корни.
Но ни один из них так и не стал Борхесом.
Недруги и современники поэта Блока рассказывают о нем такие удивительные интимные истории, что истинные любители поэзии негодуют. Истинные ценители утверждают, что любят Блока не только за это; вернее вообще не за это; вернее, за это его не любят. Но клеветники продолжают настаивать и вот что рассказывают.
Во-первых, говорят, что он родом из выкрестов. Во-вторых, что терпеть не мог евреев, в-третьих, что что-то такое странное было у гениального поэта с сексуальностью.
Александр Блок еще до того как полюбил революцию, очень любил свою маму. И жену свою любил, дочь таблицы периодических элементов*. Но платонически. А она девушка была очень зрелая, платонического ничего на дух не выносила. Целый год плакала, на поэта сердилась, да с горя с писателем Белым сошлась.
И мучилась. И Белый мучился. И Блок мучился. И мама Блока мучалась.
Мучительная была ситуация.
А Александр Блок натура была тонкая, романтическая. Бывало, как поссорится с Белым, с мамой, с женой, так распереживается, что никак успокоиться не может. Пока до публичного дома не добежит. Возьмет проститутку и уж с ней наплачется, душу отведет.
  |
Но и тут тревожился. Казалось бы, вот наступает момент низкого плотского счастья, ужасного оргазмического семяизвержения, но нет, не до этого – вскочит поэт Блок, как ужаленный и бегом вниз к консьержке – маме звонить. Попросит прощение и бегом назад, на третий этаж.
Так и бегал всю ночь. Падшие барышни аж удивлялись – у тебя батюшка натура уж больно тонкая, без матушки-то и кончить не можешь.
Очень все это переживал Александр Блок. Переживал, переживал, да тут еще революция случилась, похудел он, плюнул на все, заболел сифилисом и умер.
  |
Большая часть человечества занята решением невероятно актуального вопроса – «так был Чарли Чаплин евреем или не был?»
Будто бы и заняться больше нечем. А арабо-израильский конфликт? А независимость Кашмира? А вставание России с колен? А американская экспансия, наконец? Так нет, дался им этот Ч. Чаплин!
Ну не был он евреем, ну, не был! Сам говорил: «К сожалению, я не благословлен этой судьбой»
А спорщики возражают. Вот, говорят, сказал же в 1922 году, что «всякое гениальное дело – следствие еврейского происхождения. Должно быть, что и в моих жилах течет еврейская кровь. Я очень надеюсь, что это обстоит так».
А в 1925 добавил, что уверен, что один из его предков – еврей. Сам сказал: «Я обратил внимание, что все черты моего характера очень семитские, мои переживания очень семитские и мое мышление, разумеется, очень подходит к еврейскому образу мышления».
Да еще и в 1927 добил оппонентов: «[Эти пластинки] дороги моему сердцу больше, чем какая-либо другая приобретенная мной вещь. Каждый раз, когда я чувствую немного грустным, я прослушиваю их. Они объединяют меня – близко, насколько это возможно – с моими еврейскими корнями».
Ну, что тут скажешь, что возразишь?.. Но споры не затихают.
Да, что за человек вообще был этот Чаплин?
Жизнь Чарли Чаплина была посвящена сексу, кинематографу и скандалам. Его невероятной сексуальности завидовали современники. У него было четыре жены и бесконечное количество других разнообразных женщин. Он бросал своих любовниц и ни в грош не ставил многих знаменитых людей. Эти многие разорвали с ним отношения.
Он отдавал предпочтение совсем юным девицам, считал большинство окружающих его людей – идиотами, у него был несносный характер, он симпатизировал китайцам и русским, был отцом многих детей, у него были диктаторские замашки, и он скандалил со всеми с кем мог.
Попробуйте сделать то же самое – это не сложно. Быть может, вам повезет, и вы тоже станете великим, несравненным, гениальным Чарльзом Спенсером Чаплиным.
Жили два друга, Один в Италии, а другой во Франции. В общем недалеко. Один режиссером работал, а другой писателем. Одного Феллини звали, а другого Сименоном. Крепко они дружили. Пока не поспорили.
Феллини тот был известен - уж очень он больших женщин любил. С усами, грудями, задами, с ляжками. А Сименона в этом смысле никто не знал, он женщин любил всех подряд, даже без усов и без ляжек, не говоря уж о грудях и задах.
У Феллини тысяча женщин была. И все большие. Он всегда об этом рассказывал радостно. А Сименон слушал, слушал, терпел, терпел, да и не выдержал. Вот и говорит - а у меня 10 тысяч было!
  |
Феллини аж замер. Будто его кастрировали. Всего ожидал он от друга, но не такого. Врешь, говорит, подлец! Врешь, говорит, скотина! Такого количества и женщин-то нет! Феллини, наивный, все про свои гигантские груди да слоновые ляжки думал.
А Сименон ему возьми да положь на стол список на 10 тыщ – а там все проститутки Булонского леса, все регулировщицы Парижского округа, консьержки отелей Елисейских полей, уборщицы Лувра, обитательницы Дома Инвалидов, пациентки больницы Святого Иосифа, ткачихи, поварихи, вязальщицы, сторожихи, мотальщицы, прачки, уголовницы, продавщицы, члены коммунистической партии. Положил, да еще облизнулся, гад. Вот, говорит, все они тут, мной оттраханные. И подло так улыбается. Меняй вкус, мон ами!
Убил Феллини. Без ножа зарезал. Уехал Федерико в Рим, нашел Мазину, поднял на руки, прижал к груди и заплакал. Поставил Мазину на место, подошел к окну, а там Анита Экберг опять в фонтане купается. Нет, говорит Фелинни, не поступлюсь принципами!
И больше в Париж не ногой. Вот и конец дружбе.
Приложение*
Этот человек, не закончивший школу и нигде никогда не учившийся, гордившийся своим профессионализмом и называвший себя дилетантом, ставший почетным доктором 5 университетов, написавший более 300 книг, переведенных на 55 языков и проданных тиражом в 500 миллионов экземпляров, посвятил только одному своему герою 76 романов, создал 23 тома воспоминаний о собственной жизни и оставил после своей смерти капитал в сотни миллионов долларов.
Он мог бы повторить вслед за Бертраном Расселом – «Люди рождаются невежественными, а не глупыми. Глупыми их делает образование». Ему требовалась всего 7 дней для написания романа, которые он писал быстрее, чем их успевали перепечатывать.
Этот человек, называвший писательство «болезнью и проклятием» уже устав от ужасного своего занятия, строчил по 40 страниц в день.
Будучи юным антисемитом, в 1921 году, страшно боясь евреев, он с невероятной скоростью накатал 17 статей, под общим заголовком "Еврейская опасность". (Позднее взгляды его изменились не сильно - после Второй мировой войны он вынужден был на время уехать в США, так как на родине его обвиняли в сотрудничестве с профашистской прессой и отказывались печатать.)
Он был бельгийцем, в 19 лет завоевавшим Париж. Начав журналистом бульварных газет, он побил все рекорды бумагомарательства, исписывая по 80 страниц ежедневно и обеспечивая своими литературными опусами 6 издательств.
  |
  |
О его плодовитости ходили легенды – он обязался за 5 дней на глазах у ошеломленной публики написать целый роман и как сообщает биограф «многие клялись, что своими глазами видели его в стеклянной клетке, с безумной скоростью барабанившего по машинке».
Он отпраздновал выход своего первого знаменитого «Мегре», пригласив на банкет 1000 человек.
Он публично признался, что в его жизни было 10 тысяч женщин, на что его вторая жена, Дениз Омей, откликнулась опровержением – «12, а не 10», поправила она со знанием дела.
Ее свидетельству можно было доверять – сама Дениз ежедневно сопровождала его в находящийся поблизости публичный дом, где она по ее собственным воспоминаниям «с удовольствием болтала с барышнями, пока Сименон развлекался с одной из них».
  |
  |
Мемуаристы утверждают, что «если он появлялся по ее представлению слишком рано, она отсылала его назад со словами: «Займись еще одной». Обычно он менял их по пять за вечер, после чего дома занимался сексом с Дениз, иногда вскакивая среди ночи и удирая на другой конец города к одной из своих многочисленных любовниц. Так продолжалось многие годы изо дня в день.
Как писал его биограф Патрик Марнэм: «Большинство людей работают каждый день, и время от времени занимаются сексом. У Сименона секс был каждый день, и время от времени он, как вулкан, разражался работой. С годами количество этих извержений сократилось, но сексуальная дисциплина оставалась неизменной». Бывшие братья по перу, журналисты бульварной прессы называли его «сексуальным маньяком» и латентным гомосексуалистом, отчаянно доказывающим свою «половую нормальность».
Его первая жена, художница Регина Реншон, будучи, несомненно, куда более ревнивой, чем Дениз в течение 20 проведенных вместе лет, пристально следила за его супружеской верностью. Впрочем, она сделала исключение для одной женщины, их пышной экономки Генриетты, с которой они все эти годы жили втроем.
В конце концов, Регине удалось застукать его с кем-то из бесчисленных сожительниц, и она не простила измены. Как утверждают биографы «он был в отчаянии».
Через два дня он женился на Дениз, которая отдалась ему через 17 минут после знакомства. Они купили замок в швейцарской глуши. Вдали от публичных домов, Сименон был вынужден набрать огромный штат служанок и секретарш, удовлетворявших его страсть.
По воспоминаниям Дениз, при найме на работу она инструктировала прислугу о ее главных обязанностях – «Неужели на нас соблюдается очередь? - спросила одна из них. «Необязательно, - ответила я. - Но не надейся, что тебе удастся этого избежать». Впрочем, вскоре остались одни только служанки. Дениз с ее либерализмом не выдержала то ли сексуального террора, то ли характера Сименона: супруги начали пить как сапожники и так часто дрались, что, наконец, расстались.
Жизнь изменилась. К этому времени Сименону смертельно надоел Мегре, этот рассудительный буржуа с небольшим умом и дородной супругой. Писатель так и не смог стать похожим на своего героя. Он уже терпеть не мог этого комиссара полиции, называл романы о нем «плохими» и пытался создать «настоящую» литературу.
Но его преследовала небрежно оброненная о нем фраза гениального Пруста - «Это не писатель, это романист». Пруст был евреем, и это невозможно было пережить. Он решил, наконец, стать самим собой и надиктовал бесконечные тома беспощадных воспоминаний.
Тут умерла и его безумная мать, терроризировавшая его все детство, а когда он разбогател - отправлявшая назад присылаемые им деньги. Последние слова умирающей обращенные к Сименону были: «Ты зачем сюда пришел, сын?».
  |
В приступе депрессии самоубийством покончила жизнь его дочь. У него осталось три сына, с которыми он почти не общался.
Он сократил количество служанок и секретарш, оставив при себе одну - Терезу. Жизнь пошла под откос.
В графе «род занятий» он вычеркнул «литератор» и вписал «без профессии». Он мечтал о покое. Он поселился на берегу озера Леман возле Лозанны и научился, как сообщает биограф, «различать птиц, что свили себе гнездо в кроне трехсотлетнего кедра, по семьям и поколениям».
Больше на этом свете делать было нечего.
Он умер в 1989 году, не дожив 3 месяцев до своего 87-летия.
P.S.
В конце жизни, как сообщают русские исследователи, он пришел к выводу, что его предок был не славный бельгиец, служивший офицером в наполеоновской армии, а русский солдат Семенов. Может быть, это и доконало его.
P. S. P.S.
Через 11 лет после его смерти его «плохие» романы начали странным образом материализовываться.
Вот классический сюжет Сименона – «Париж или Брюссель. Тихая буржуазная семья. Жена врач. Четверо детей. Муж – инвалид. Жестокое убийство. За дело берется пожилой полицейский».
В 2000 году его внучке, Женевьеве Сименон, было предъявлено обвинение в умышленном убийстве супруга.
Это произошло в Бельгии, на его родине.
Муж Женевьевы, будучи смертельно больным и подверженным диким приступам ярости, нещадно избивал ее четырех детей. Женевьева, врач по профессии, после очередной бойни, не выдержала и вколола ему смертельную дозу валиума, после чего в припадке агрессии, молотком разбила ему череп.
Раскрыл это преступление пожилой отставной полицейский, методами расследования слишком напоминавший Мегре.
  |
  |
Что за человек был знаменитый философ Шопенгауэр! Все немцы как немцы: один любит хризантемы, другой Вагнера, третий что-нибудь вегетарианское.
Один Шопенгауэр – ни-че-го!
Удивительный человек. Ничто человеческое было ему не близко.
Ну, положим, не любил он евреев. Эка невидаль, кто ж их любит. Но он, нелюдим, невозможно представить - немцев не любил еще больше. Родился в вольном городе Данциге и не любил пруссаков, жил в Англии – не любил англичан, во Франции – французов. Всю Европу изъездил и вот результат – совершенная мизантропия.
Окружающие вообще раздражали его чрезвычайно. Да, и он раздражал окружающих своим вечно, как сказала его мама, «мрачным выражением лица и странными оценками, изрекаемыми тоном не терпящего возражений оракула».
Именно он придумал новое слово – «пессимизм». С кем мог, со всеми рассорился: с матерью-писательницей, с Гете, с современниками, с потомками. С отцом не ссорился никогда, тот провалился в люк, когда философ был еще крайне юн. С матерью же выяснял отношения бесконечно. Так и писал – «Эта госпожа, моя мать, давала приемы, пока отец умирал в одиночестве, и развлекалась в то время, когда он переносил тяжелейшие муки».
Мама отвечала ему длинными письмами, пересылая их на его половину дома – «на моей территории ты - гость... в дни, когда я принимаю, можешь ужинать у меня, если при этом воздержишься от своих нелепых ламентаций по поводу глупости мира и человеческого убожества, так как из-за этого я плохо провожу ночь и вижу дурные сны...»
Да и как можно было с ней не рассориться, если на философскую диссертацию молодого гения "О четверояком корне достаточного основания", его мать, написавшая 24 тома собственных жизнерадостных сочинений, только зевнула и, как утверждают биографы, покрутив рукопись, спросила – «Это что-то для аптекарей?»
Но, пожалуй, больше, чем маму, он не любил профессоров. Буквально так и писал - «то, что скоро мое тело будут грызть черви, с этим я еще могу смириться; но вот то, что мою философию начнут глодать профессора, - от этой мысли меня бросает в дрожь».
  |
  |
Он вообще мало кого любил. Даже главного музыкального «выразителя германского духа» терпеть не мог. Так Вагнеру, который его боготворил, велел передать - «Поблагодарите его за то, что он прислал мне своих Нибелунгов, но право же, ему не стоит заниматься музыкой».
А философов как не переносил! Хотел полюбить Фихте, но тот оказался «маленьким человеком со взъерошенными волосами, красным лицом, колючим взглядом и тысячью ошибками».
Но особенно он не полюбил Гегеля. Даже преподавать с ним в одном университете отказался. Назначил с ним специально лекцию на один и тот же час. К Гегелю народ повалил. А к нему как назло – никого. Тогда Шопенгауэр обиделся и ушел из университета. Не помогло даже, что к тому времени «холера уже унесла Гегеля».
Поселился один и создал философию, посвященную страданию, пессимизму и Мировой Воле. Назло Лейбницу провозгласившему, что «наш мир – это лучший из миров», клятвенно утверждал, что «наш мир – наихудший из всех возможных миров».
А как он не любил секс! Казалось бы, создал целый труд – «Метафизика половой любви». Но и здесь одна мизантропия: назвал секс «актом, который в трезвом уме вспоминаешь с отвращением, а в более приподнятом настроении - с омерзением».
  |
  |
Женщин же не любил как таковых и рассорился со всеми барышнями, с которыми успел близко познакомиться за долгие 72 года своей жизни. Правда, их было всего несколько.
Рассорился даже с горничной, которая от него родила. А свою соседку, швею бальзаковского возраста, так просто с лестницы спустил и потом выплачивал ей пожизненную пенсию. А когда она, наконец, отдала Богу душу, надсмехался над ней по латыни.
В общем, так презирал барышень, что высказался очень определенно - «только мужской интеллект, опьяненный чувственностью, мог назвать прекрасным этот низкорослый, широкобедрый, коротконогий пол!». Любовь же назвал – «самой большой помехой в жизни».
Устранив эту помеху навсегда, издал главный труд своей жизни «Мир как воля и представление». Подумал и так отрекомендовал его издателю – «мой труд - это новая философская система... ничего подобного еще никогда не приходило в голову ни одному человеку».
Но труд этот никто не заметил. Наоборот, большую часть тиража «отправили в макулатуру». Тогда он прождал 30 лет, не выдержал, записал «мое время и я - не соответствуют друг другу» и издал второй том.
Тогда энное количество докторов заподозрило его в «легком умопомешательстве и мании величия». А он, решив, что вокруг него одни идиоты, признался – «я говорю с людьми, точно дитя с куклой: ребенок хотя и знает, что кукла его не понимает, но, заведомо обманывая себя, доставляет себе удовольствие болтовни».
Он заперся в своей квартире и понял навсегда, что «для глупцов общество других глупцов несравненно приятнее общества всех великих умов, вместе взятых». После чего пришел к глобальному и грустному выводу – что «чем меньше приходится нам сталкиваться с людьми, тем лучше для нас».
Да и что собственно хорошего знаменитый философ мог сказать о людях? Только то, что «когда они вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные разойтись из-за боли уколов, они вновь сближаются из-за холода, и так – все ночи напролет».
  |
  |
Собственно, кроме двух существ - своего пуделя и уже умершего к тому времени Россини, он так никого и не полюбил за всю жизнь. Он и позировать для скульптурного портрета согласился только на условии, что и пуделя слепят. Впрочем, пудель тоже скончался.
Вот и нерадостный итог: его единственная - Мировая Воля. И то, абсолютно иррациональная. Томас Манн, печалясь, так его и назвал - «рациональнейшим философом иррационализма».
Слава пришла к нему перед смертью. Что тут оставалось сказать? Лишь горько усмехнуться - «то, что принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных глупостей».
А если бы ему повезло, и секс доставил бы когда-нибудь ему удовольствие? Быть может, все поменялось бы в его жизни – помирился бы с мамой и с Гете, подружился бы с Гегелем, полюбил бы людей, евреев, немцев, профессоров и философов. Любил бы женщин.
Но тогда человечество так ничего бы и не узнало о Мировой Воле…
  |
Карл Маркс, известный всему миру как основоположник собственного учения, претендующего на единственное верное объяснение философии, истории, экономики и самих законов существования человечества, как таковых, родился в 1818 году, был крещен в в шестилетнем возрасте, закончил университет и получил звание «доктора философии».
Большинство человечества, для которого, не покладая рук, трудился доктор Маркс, изобретая свои теории, считает его евреем. Большинство человечества ошибается – доктор Маркс, потомок 26 поколений знаменитейших раввинов, ведущих свое происхождение от царя Давида, отказался от своего еврейства и стал заурядным антисемитом.
  |
Впрочем, ради справедливости, надо заметить, что, будучи убежденным интернационалистом, он ненавидел не только евреев, но презирал немцев, русских и китайцев (с которыми ему навряд ли когда-либо удалось встретиться); терпеть не мог рабочих, которым и посвятил свои теории; на дух не выносил соратников и нелицеприятно отзывался о большинстве человечества, считая его состоящим либо из идиотов, либо из подлецов (впрочем, в частной переписке, доктор, обычно использовал более крепкие выражения). Скорее, легче назвать нескольких человек, к которым он относился не столь категорично. Это, пожалуй, был Энгельс (на деньги которого он жил) и его собственная жена, «железная» Дженни, родившая ему семерых детей, четверо из которых умерли в юном возрасте, одна дочь скоропостижно скончалась в 43 года, а еще две – покончили жизнь самоубийством.
  |
Впрочем, личные качества доктора не помешали ему создать теорию, нашедшую отклик в некоторых не совсем спокойных умах. Благодаря этому, значительной части человечества, вдохновленной его идеями, удалось перебить большую часть своих соотечественников, но так и не удалось построить счастливое будущее, о котором столь проникновенно, сколь и туманно, вещал доктор Маркс. Но и это не озадачило его многочисленных поклонников, которые до сих пор не перестают считать его величайшим из пророков 19-20 веков.
Материалистические противники доктора называют его теории примитивистскими и вульгаризированными, защитники же и фанаты находят оправдание в несовершенстве человечества, которое до сих пор не породило практиков, достойных гениальной теории. Парадоксально, что именно его маргинальный взгляд на существование человечества – как на историю борьбы, стал чуть ли не главенствующим в 20 веке и привлек к себе массы социальных завистников, мечтавших «отобрать и поделить». Доктор Маркс придал этому желанию несбыточную легитимность. В его теории зависть стала моралью, насилие – свободой, а грабеж – справедливостью.
Умер доктор Маркс в 1883 году, покрытый "фурункулами, чирьями и карбункулами", от бронхита.
Как бы то ни было, мы можем свидетельствовать, что идеи этого человека, возненавидевшего свой народ, до сих пор будоражат воспаленное воображение многих современников. Нас же в этой короткой заметке интересует не столько вклад одиозного доктора в окончательное и бесповоротное осчастливливание человечества, как его принадлежность и отказ от собственного народа.
  |
И с этой точки зрения примечательным и логичным следствием жизни и судьбы доктора может являться следующий факт. Елена Демут, служанка в семье Маркса, забеременела от «величайшего из пророков». Конечно, жена Маркса Дженни «лила ручьи слез», конечно, доктор не признал сына и отказался от него, конечно, помог лучший друг Энгельс, взяв вину на себя и заверяя всех, что он сам, лично, совратил девственную Елену и конечно же, ребенка хотели сначала сдать в приют, а в результате отдали на воспитание в семью извозчика и прачки. Естественно, что доктор никогда не встречался с сыном, впрочем также как никогда этого и не сделала его мать, Елена Демут. Тем не менее сын (которого назвали Фредериком) ставший механиком, всю жизнь знал, что его папа – «величайший пророк».
  |
В 2002 году, некий корреспондент российской Экспресс газеты К. Щелков отправился во Франкфурт-на-Майне и разыскал там правнучку Фредерика, Хильду Маркс (Плауц). Она и рассказала ему, что ее отец – Конрад, правнук доктора Маркса, в 1933 году женился на немке, взял ее фамилию, переехал в Германию, вступил в нацистскую партию, служил в гестапо и в 1943 году погиб на русском фронте.
Печальна и закономерна посмертная судьба знаменитого интернационалиста, ненавидевшего евреев – правнук, ставший гестаповцем.
Карл Маркс и Гестапо – две вещи несовместные? О, нет.
Рахель Гитл Зеликсон
Rachel Gitl Zelikson
Found error in text? Please select it and press CTRL-ENTER
© 2008-2025, JewAge.org
Discussion
Please log in / register, to leave a comment