|
Neurosis is the inability to tolerate ambiguity Sigmund Freud |
Михаил Осипович Эйзенштейн (5 сентября 1867, Санкт-Петербург — 2 июля 1921, Берлин) — российский архитектор, профессиональный инженер, один из корифеев рижского модерна, директор департамента путей сообщения Лифляндской городской управы, отец реформатора советского киноискусства Сергея Михайловича Эйзенштейна.
Contents |
Будущий зодчий родился в Санкт-Петербурге, в купеческой семье. Согласно наиболее распространенной версии, по отцовской линии Михаил Эйзенштейн происходил из семьи евреев, некогда переселившихся в столицу из Германии и принявших христианскую веру; по материнской линии — из обрусевшей семьи шведского происхождения. Сам он категорически отрицал все сплетни о своем еврейском происхождении, утверждая, что является балтийским немцом (в 1916 году даже написал несколько томов истории рода, чтобы доказать свое происхождение из остзе́йских дворян), а в феврале 1917 года получил подтверждение титула дворянина и семейный герб.
Михаил Эйзенштейн поступил в столичный Институт гражданских инженеров и закончил его с отличием, получив диплом гражданского инженера. В Ригу архитектор приехал в 1893 году, руководствуясь сугубо профессиональными целями. Через какое-то время он занял ответственный пост в Прибалтийском ведомстве, связанном с управлением государственным имуществом. Вскоре перспективный выпускник инженерного института получает новое назначение — на пост председателя отдела путей сообщения и работает в учреждении городской управы. Это ведомство было «общелифляндского» масштаба, соответственно, в руках у Эйзенштейна находилось всё губернское сообщение.
Архитектура являлась частным хобби высокопоставленного чиновника и, предаваясь своему увлечению, Эйзенштейн в первые десять лет двадцатого века спроектировал, по различным данным, от 15 до 53 домов в пределах Риги, большая часть которых располагается в центральном районе города (улицы Альбертовская, Стрелков,Елизаветинская), в котором располагались преимущественно доходные дома. Эти здания являлись таковыми и по архитектурной планировке, которая была разработана в 30-е года позапрошлого века создателями городских ансамблях Европы, и по принципу функционирования (квартиры группировались вокруг коридоров-галерей по периметру лестничных клеток и сдавались домовладельцами в наём, поэтому их называют и съёмными). Необходимость в строительстве таких домов появилось в Риге на рубеже веков в связи с возрастающей численностью населения, испытывавшего нужду в жилье. Весь исторический центр Риги заполнен домами подобного типа со схожими архитектурными особенностями в плане планировки и отделки фасадов.
Что касается матримониальных отношений инженера-строителя, перед которым в столице Лифляндии открылись манящие перспективы головокружительного карьерного роста, то его выбор пал на дочь зажиточного петербургского купца Первой гильдии Юлию Ивановну Конецкую, которая принесла с собой богатое приданое, однако сложно назвать этот брак браком по расчёту, несмотря на то, что после 1898 года (года рождения Сергея) их отношения начали понемногу портиться. Возможно, на этот факт повлияли «идейные» расхождения в методах педагогического воздействия на единственное чадо, подраставшее в семье.
Несколько слов о купеческой фамилии Конецких, достаточно известной и уважаемой в России, да и за рубежом. Известно, что предки жены Эйзенштейна были выходцами из Архангельска. Тесть Эйзенштейна, Иван Иванович Конецкий, пожалуй, может считаться самым успешным представителем этой торговой династии. Им было основано товарищество пароходства и судоходства, названное его именем. После его смерти в 1889 году капитал был унаследован вдовой Конецкого, а уже после неё, в 1905, компания перешла к племяннику и сыновьям магната. Племянник, Иван Григорьевич, в 1913 году стал членом правления солидной финансовой структуры — Петербургского общества взаимного кредита.
Дом, в котором проживал Эйзенштейн со своей семьей, находился на Николаевском бульваре, (в черте так называемого рижского бульварного кольца), как раз напротив здания Немецкого Стрелкового общества с парковым комплексом. Теперь на месте штаб-квартиры остзейских стрелков — центр культуры с традиционным названием Дом конгрессов. Точный адрес семьи Эйзенштейнов — Николаевская 6, квартира 7. К этому дому прибита мемориальная доска, извещающая о том, что в этом доме родился и проживал юный Сергей Эйзенштейн.
Личность инженера-зодчего поросла загадками и противоречиями, во многом благодаря воспоминаниям, оставленным сыном-кинорежиссёром, которые не лишены определённой доли сыновней субъективности. Точно известно, что архитектор безупречно владел иностранными языкам, а именно: немецким и французским, слыл одним из самых заядлых театралов своего круга, был без ума от оперы, в частности, от прелестных исполнительниц арий. Многие дотошные журналисты его эпохи угадывали в женских маскаронах, которым Эйзенштейн уделял огромное внимание при проектировании фасадов, лица популярных оперных певиц, как местных, так и тех, которые гастролировали по прибалтийским губерниям из европейских театров. В его квартире часто происходили посиделки с участием депутатов Рижской думы, здание которой располагалось в непосредственной близости, таким образом, Эйзенштейн находился на короткой ноге со многими административными функционерами городского муниципалитета, а также с крупными предпринимателями. Деятели искусства также часто приглашались на вечерние посиделки с участием папы, мамы и не по годам рассудительного сына. О педантичности и меркантилизме Эйзенштейна-старшего до сих пор ходят непрекращающиеся слухи. Существует свидетельства очевидцев о том, что Эйзенштейн собрал коллекцию из 40 пар парадных туфель разной степени лакированности «на все случаи жизни», также внушает уважение масштабный подход к личному гардеробу. Архитектор стяжал себе славу домашнего тирана, якобы регламентировавшего внешнюю и внутреннюю жизнь своей небольшой семьи с учётом самых, казалось бы, незначительных новостей. Во всяком случае, в разговорах современников он представал под флёром некоей высокой инфернальности. В то же время, по их же отзывам, он был мягким, вдумчивым, даже деликатным собеседником, которому никогда не изменяло врожденное чувство такта. Трудно упрекать его в сознательном карьеризме, однако неоспоримо то, что в 1915 году Эйзенштейн удостоился весьма почётного чина действительного статского советника, что могло быть приравнено к генеральскому званию.
В 1909 году последовал разрыв отношений с Юлией Конецкой, который казался неизбежным. Сергей Эйзенштейн в это время окончил Рижское реальное училище и отправился в Санкт-Петербург для продолжения обучения. Перед ним маячила стезя гражданского инженера, однако судьба определила по-своему. С началом военных действий (Первая мировая война), Сергей Эйзенштейн добровольцем отправляется на фронт и практически перестаёт поддерживать отношения с отцом.
Михаил Осипович Эйзенштейн, действительный статский советник, городовой архитектор г. Юрьева, возведен в потомственное дворянское достоинство Российской Империи в 1916 г. Михаил Эйзенштейн, категорически отказывавшийся принимать Октябрьскую революцию и эмигрировал в Берлин, где женился второй раз на владелице пансионата для престарелых и малоимущих Элизавете Михельсон, с которой и прожил остаток дней. Умер он сравнительно молодым, в возрасте неполных 54 лет. Ему посвящен памятник оригинальной конструкции, стоящий на русском кладбище в берлинском районе Тегель. Он выполнен из бронзы, в форме пня, из которого произрастает стилизованная растительность, структурно имитирующая декоративные элементы на рижских зданиях архитектора.
Наиболее значительные сооружения Эйзенштейна, которые обычно демонстрируются туристам — три здания по Елизаветинской улице (ныне Элизабетес) под номерами 10а, 10б, 33. О доме на Елизаветинской 10б, признанном современными исследователями творческого наследия рижского мастера визитной карточкой столичного модерна, Сергеем Эйзенштейном было замечено буквально следующее: «Папа — растягивавший человеческие профили на высоту полутора этажей в отделке углов зданий. Вытягивавший руки женщин, сделанных из железа водосточных труб, под прямым углом к зданию и с золотыми кольцами в руках. Как интересно стекали дождевые воды по их жестяным промежностям». Кстати, лица предполагаемой «Евы» или некой оперной дивы, как предполагали скрупулёзные комментаторы, достигают 4,3 метров в длину. А что касается «железных» дев, то они были безжалостно ликвидированы партийными функционерами из департамента культуры в Советский период, как утверждает непроверенная легенда, с молчаливого согласия сына. Другая версия гласит, что скульптурные женские композиции были низринуты во время сильного шторма при откровенно загадочных обстоятельствах.
В основном доходные дома, спроектированные Эйзенштейном, принадлежали людям с репутацией проверенных бизнесменов: Богуславский, Лебединский, Ильишевский, Лубе. Известный статский советник Лебединский был сказочно богат, часто бывал в гостях у Эйзенштейна и являлся его постоянным клиентом. Другие строения: пять домов с нечётной стороны улицы Альберта (2, 2а, 4, 6, 8) (рациональный модерн).
О Доме на Альбертовской 2а можно сказать, что скульптурные изображения двух колоритных сфинксов, обрамляющие входы, некогда были зарисованы ещё очень маленьким Сергеем Эйзенштейном. Впоследствии, став взрослым, он побывал в Алупке, где его внимание не могли не привлечь изображения крылатых львов. В своём всемирно известном творении — немом фильме «Броненосец „Потёмкин“» он использовал «крылатые» скульптурные мотивы, органично вкрапив их в панораму действия на одесской лестнице. Этот дом знаменателен ещё потому, что в нём прожил свои детские годы основоположник нового философского направления Исайя Берлин, родившийся в Риге. Об этом гласит мемориальная доска на здании.
Также его архитектурному перу принадлежит угловое здание по улице Альбертовской, 13 и здание на улице Стрелков, где ныне располагается Высшая школа юриспруденции. Эти здания как будто выполнены в стиле декоративного модерна, однако их не могла не затронуть инженерная составляющая творчества Эйзенштейна. О доме, отреставрированном меценатом Евгением Гомбергом, Эйзенштейн-младший высказывался в следующем ключе: «Папа — победно взвивавший в небо хвосты штукатурных львов — lions de plâtre, нагромождаемых на верха домов».
Необычный декор Эйзенштейна, условно именуемый знатоками направления модерна как «туловище угря», «удар кнута», «женские подвязки», был адаптирован им в оригинальной манере. Ансамбль строений Эйзенштейна предстает энциклопедией городского быта среднего слоя населения Риги, а также по нему чрезвычайно ярко можно прочесть мировоззрение автора. Парадоксально, однако почему-то в первую очередь, начиная разговор о развитии и распространении модерна в Риге, упоминают имя Михаила Осиповича Эйзенштейна, в то время как существует большое количество архитекторов, построивших на порядок больше домов. Возможно, определённым образом оказывает влияние уровень раскрутки, но вопреки фактору раскрутки нельзя не признать таланта мастера, благодаря которому Рига по праву может считаться одной из метрополий архитектурного модерна в контексте всей Европы.
Mikhail (Moisey) Eisenstein
Found error in text? Please select it and press CTRL-ENTER
© 2008-2024, JewAge.org
Discussion
Please log in / register, to leave a comment