Аарон

— В Библии — один из двух братьев, игравших исключительную роль в истории еврейского народа. А. происходил из колена Левиина, был на три года старше брата своего Моисея и на несколько лет моложе сестры своей Мириам (Иcx., 2, 4). О его рождении и ранней молодости не сохранилось сведений, но из библейского рассказа о юности Моисея видно, что он оставался среди сынов Израилевых на восточной окраине Египта все то время, что Моисей получал свое воспитание при дворе египетского фараона, как приемный сын его дочери. В это время А. успел прославиться своим красноречием, так что, когда Моисей, ссылаясь на косноязычие, стал отказываться от данного ему Богом поручения приступить к освобождению Израиля, Господь указал на Α., который сможет вести сношения как с народом еврейским, так и с фараоном: "Ты будешь ему говорить и влагать слова в уста его, а он будет говорить вместо тебя к народу, так что он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога" (Исх., 14, 15, 16). Тем не менее Моисей оставался всегда центральной, движущей фигурой и большею частью сам произносил свои речи. Когда Моисей и А. пришли к фараону требовать освобождения Израиля (А. в это время было 83 года; Hex., 7, 7), А. совершил во дворце свое первое чудо, обратив жезл в змею. Египетские чародеи сделали такое же чудо со своими жезлами, и тогда жезл Аарона показал свое превосходство, поглотив жезлы египетских чародеев (Исх., 7, 12). По приказанию Моисея А. при помощи жезла своего навел на египтян первые три казни (Иcx., 7, 19; 8, 1, 12). Остальные казни наводил сам Моисей, причем Α., по-видимому, только присутствовал, как сотрудник Моисея (Исх., 9, 23; 10, 13, 22). Не принимал А. активного участия и в чуде рассечения Чермного моря, но во время битвы с Амаликом он вместе с Хуром (Ором) поддерживал руки Моисея, ибо, когда Моисей опускал руки, одолевал Амалик, а когда поднимал руки, одолевал Израиль (Исх., 17, 9 и сл.). Во время откровения на Синае Α. во главе старейшин Израилевых сопровождал Моисея на вершину горы; однако Иисус Навин был допущен вместе с Моисеем до самого местопребывания Божества, тогда как А. и Хур оставались внизу смотреть за народом (Исх. 24, 9—14). Во время продолжительного отсутствия Моисея А. подчинился требованию народа и сделал золотого тельца как видимое изображение Божества, освободившего их от Египта (Иcx., 32, 1—6). Когда Моисей по повелению Божию возвратился с горы со скрижалями Завета, он разгневался на Α., допустившего такой грех; однако благодаря заступничеству Моисея А. был спасен от мора, свирепствовавшего после этого в народе (Втор., 9, 20; Исх., 32, 35). Колено Левиино было призвано к священнической службе, и А. был помазан Моисеем в первосвященники, облечен в священнические одежды и получил от Моисея наставление о своих обязанностях (Исх., 28 и 29). В самый день посвящения старшие сыновья его Надаб и Абигу [Авиуд] были сожжены огнем Божиим за совершение перед жертвенником воскурения недозволенным способом (Лев., 10). Этот удар А. снес молча. Смерть сыновей А. послужила поводом Моисею преподать ему некоторые наставления о священниках (Лев., 10, 3). Незадолго до выхода израильтян из пустыни Синайской А. и Мириам неодобрительно отозвались о Моисее за его брак с эфиоплянкой, желая этим умалить исключительное право Моисея на пророчество. Это вызвало гнев Бога, и Мириам была наказана проказою. А. просил Моисея заступиться за нее, признаваясь и каясь в своем грехе. Сам А. не подвергся каре вследствие его священнической неприкосновенности (Числ., 22). Исключительное право рода А. на священство было подтверждено после возмущения Кораха (Корея), двоюродного брата Аарона. Корах, соединившись со многими израильтянами из других колен (числом свыше 250), требовал одинакового права священства для всех израильтян: "Все святы и среди них Господь: почему же вы ставите себя выше народа Господня?" — говорили они Моисею и Аарону. В наказание за это земля разверзлась и поглотила зачинщиков мятежа (Числ., 16, 25—35). A когда мор появился среди сочувствовавших мятежникам, то Α. по приказанию Моисея взял кадильницу, положил в нее курения и огня с жертвенника, стал между мертвыми и живыми и мор прекратился (Числ., 17, 1—15 [16, 36—50]). Право А. на первосвященство было подтверждено после этого еще следующим чудом: от всех двенадцати колен Израилевых Моисей положил на ночь в Скинию двенадцать жезлов, на которых значились имена начальников колен: поутру жезл колена Левиина с именем Α. как представителя колена расцвел, пустил почки и принес миндали (Числ., 17, 8). Таким образом, преимущество колена Левиина навеки установлено, но в то время как все левиты призваны к священной службе в храме, специальная забота о святилище и жертвеннике поручена только потомкам А. (Числ., 18, 1—7) от оставшихся в живых сыновей его, Элеазара и Итамара. Аарону, как и Моисею, не дано было вступить в землю обетованную. Причиной является нетерпение, обнаруженное обоими братьями в Мерибе (Кадеше) в последний год странствования израильтян по пустыне, когда Моисей ударом жезла извлек воду из скалы для напоения народа. В этом поступке библейский автор видит недостаток уважения к Господу, ибо приказано было говорить скале, а не ударять ее жезлом (Числ., 20, 7—13). О смерти А. мы имеем два рассказа. В одном обстоятельно рассказывается, как А. вместе с сыном своим Элеазаром и Моисеем взошли на гору Ор, где Моисей снял с А. священнические одеяния и передал их Элеазару. А. умер на вершине горы 123 лет от роду, и народ плакал по нем 30 дней (Числ., 20, 22—29; ср. 33, 38, 39). В другом месте рассказывается, что А. умер в Мосере и там похоронен (Второз., 10, 6). Между Мосером (Мосерот) и горою Ор считается, по Числ., 33, 31—37, семь стоянок. [J. E., I, 2 и сл.].

<a href="003-1.htm"><img src="003_s.jpg" alt="Аарон" width="200" height="309" border="0"></a>

Аарон (из неизданного сочинения А. Н. Оленина "Опыт о вероподобнейшем виде священных одежд у древних евреев". СПб., 1836, находящегося в библиотеке Имп. Академии художеств).

В апокрифической и агадической литературе. Древние пророки, относившиеся отрицательно к культу жертвоприношения вообще, считая главной основой религии осуществление этических идеалов в жизни, не могли относиться с особенной симпатией к представителям жертвенного культа, в том числе и к Α., о котором, впрочем, они нигде не упоминают. Иное дело пророки и псалмопевцы, жившие после вавилонского пленения. Народ, вернувшийся в страну отцов, продолжал жить под владычеством персов, лишенный политической самостоятельности. Единственным духовным центром рассеянного народа и эмблемой его национального единства были иерусалимский храм и жертвенный культ, ради которого собственно и было разрешено иудеям вернуться в Палестину. И мы видим поэтому резкую перемену во взглядах позднейших пророков как на жертвенный культ, так и на представителей его, священников. Последний пророк, Малеахи, рисует в образе Α., хотя и не называет его по имени, идеал священника в противоположность типу современного ему выродившегося жреца. "Закон был на устах его, и кривда не оказывалась на языке его; в мире и правде он шествовал предо Мной и многих отвращал от греха,... а вы отступились от сего пути,.. соблазнили многих вашим учением, разрушили завет Левия, — говорит Господь Вседержитель" (Мал., 2, 6—8). У псалмопевцев уже мы находим часто сочувственные упоминания об А. (76, 21; 94, 6; 105, 26; 106, 16; 133, 2), а в апокрифической литературе встречаемся с прямым прославлением Α. как одного из величайших мужей древности (Мудрость Соломона, 18; Иисус Сирах, 5, 15). Фарисеи хотя и признавали культ жертвоприношения, но к священникам также относились отрицательно уже потому, что большинство последних принадлежало к враждебным им саддукеям. И если фарисеи часто прославляли достоинства Α., то лишь с целью резче оттенить противоположность между ним и позднейшими первосвященниками. Когда один первосвященник (вероятно Гиркан II), обиженный предпочтением, которое народ оказал знаменитым фарисеям, Шемае и Абталиону, сказал последним при прощании с ними: "Пусть идут сыны инородцев с миром" (Шемая и Абталион происходили от прозелитов), то на это они ответили ему: "Да, пусть идут с миром сыны инородцев, которые поступают так, как поступал Α., но пусть не пойдет с миром сын Α., который поступает не так, как поступал А." (Иома, 71б). За А. установилась, таким образом, слава великого миротворца, и таким он является у агадистов. Ученик Шемаи и Абталиона, Гиллель, говорил: "Будь из последователей Α., люби мир и стремись к миру; люби всех людей и приблизь их к закону" (Абот, I, 12). Этот взгляд на А. дополняется легендой, сохранившейся в Абот р. Натан (12). Она рисует А. идеальным священником, который за ласковое обращение был любим народом более, чем Моисей. Моисей был непреклонен и не знал компромиссов, А. же являлся примиряющим элементом: он мирил мужа с женой, соседа с соседом, если между ними возникала ссора; его дружеское участие направляло дурных людей на путь истины. Поэтому народ сильнее оплакивал смерть Α., чем смерть Моисея; А. оплакивал весь народ Израиля, в том числе и женщины (Числ., 20, 29), а Моисея оплакивали только "сыны Израиля" (Второз., 34, 8). Даже в акте сооружения золотого тельца мудрецы находили смягчающие для А. обстоятельства (Сангед., 7а). Особенно выставляется на вид стойкость и молчаливое подчинение воле Божьей, обнаруженное им при утрате обоих сыновей (Цебах., 1156; Иосиф, "Древн.", 3, 8, 7). Интересны также слова, которые агадист вкладывает в уста Бога после принесения старшинами (предводителями) 12 колен даров для Скинии завета: "Скажи брату твоему Аарону: твой дар выше даров всех старшин; их дары будут существовать только, пока существует храм; ты же призван зажечь светоч закона, а его огонь будет светить во веки веков" (Танхума, Числ., 7). Смерть А. описывается следующим образом: А. взошел на вершину горы Ор в сопровождении своего брата Моисея и сына Элеазара. И вдруг скала разверзлась перед ними, и глазам их представилась прекрасная пещера, залитая светом. "Сними с себя священническое облачение и надень его на сына твоего Элеазара, — сказал Моисей, — и последуй за мной". А. исполнил приказания брата. Они вошли в пещеру, где было приготовлено ложе, вокруг которого толпились ангелы. "Пойди, ляг на ложе твое, брат мой", — продолжал Моисей. А. безропотно повиновался. Вслед за тем душа А. отлетела, как бы освобожденная лобзанием Бога. Пещера закрылась, как только Моисей покинул ее. Когда Моисей с Элеазаром в разодранных одеждах явились перед народом, евреи в отчаянии кричали: "Где А?". Тогда в воздухе показались ангелы, несшие душу Α., и послышался голос: "Закон истины был на устах его" и т. д. (приведенные выше слова Мал., 2, 6—7). А. умер в первый день Аба (Седер Олам раб., 9; Рош га-Шана, 3а). Иосиф ("Древн.", 4, 4, § 7) также рассказывает, что А. умер на глазах народа. Столп облаков, который шел перед станом Израиля, скрылся из вида после смерти А. (Седер Олам, там же). Противоречие, которое замечается между Числ., 20, 22 и Второз., 10, 6, относительно места смерти, разъяснено Талмудом следующим образом: народ заметил смерть Α., происшедшую на горе Ор при поражении в войне с племенем Аарада, вследствие чего обратился в бегство и пробежал 7 стадий по направлению к Мосеру, где был выполнен обряд оплакивания А. Поэтому сказано: "Там (в Мосере) умер А. (Иер. Сота, 1, 17в). — С особой любовью агадисты останавливаются на описании братских отношений между А. и Моисеем. Когда Моисей был провозглашен вождем народа, А. же первосвященником, это не возбудило никакой зависти в их сердцах; напротив, каждый радовался величию другого. Сначала Моисей отказывался пойти к фараону, так как ему не хотелось лишить А. высокого сана народного предводителя, который А. занимал в продолжение многих лет; но Господь рассеял все его сомнения, сказав: "Он выйдет навстречу тебе, увидит тебя и возрадуется в сердце своем" (Исх., 4, 14). О них же сказано: "Милость и истина встречаются, правда и мир лобзаются" (Пс., 85, 12), ибо А. воплощал в себе милость, а Моисей истину (Втор., 33, 8; Числ., 12, 7). — Ср.: Hamburger, Realencycl. f. Bib. u. Talmud, s. v.; его же, Der Geist d. Haggada, I, 8. [J. E., I, 3—4].

— В христианской литературе. В "Посл. к Евреям" (5, 4) А. изображается человеком, имеющим исключительное право на священство, ибо призван для этого самим Богом; никто другой не вправе "приять эту честь", ибо ни один мирянин по древнему еврейскому закону, перешедшему и в церковь, не может "совершать ни одного из дел священнических, как жертвоприношение (крещение, руковозложение) или благословение малое или великое" ("Постановления Апостольские", 3, 10; русск. пер., стр. 112). Ап. Павел прибавляет (Евр., 5, 5 сл.), что Христос не сам присвоил себе достоинство первосвященника, а получил священство от Бога, что видно из двух стихов, относимых им ко Христу (Пс., 2, 7): "Ты — сын Мой, Я ныне родил тебя" и (Пс. 110, [109], 4) "Ты священник вовек по чину Мелхиседека", причем последний стих, о священстве Мелхиседека, дает ему повод в дальнейшем изложении (гл. 7 и 8) подчеркнуть, что возможен священник не только из колена Левиина, но и из всякого другого, следовательно, и из колена Иудина (как Христос), и что священство "по чину Мелхиседека" (т. е. Христово) выше священства по чину Аарона. Отцы церкви толкуют это сопоставление Христа с А. в том смысле, что А. был прообразом Христа и его священства. По словам Кирилла Александрийского (Migne, Pair. Gr., LXVIII, 725—732), то обстоятельство, что Бог повелел Моисею взять А. себе в помощь, показывает слабость и несовершенство Ветхого Завета: Израиль не мог бы быть освобожден, если бы Α., прообраз Христа, не пришел на помощь косноязычному Моисею. Кирилл Иерусалимский (Migne, ХХХIII, 676) толкует имя Христа ("помазанник") в том смысле, что Христос есть как бы А. в его первосвященническом достоинстве. Далее Кирилл сравнивает материнство Марии с расцветшим жезлом А. Чудо расцветшего жезла рассматривается у отцов церкви, а также в церковных песнопениях как прообраз чудесного рождения Иисуса Христа от Девы. А. поминается православною церковью в неделю праотцев (11—17 декабря), а в римском мартирологе 1 июля. — Ср.: комментарии к "Посланию к Евреям" (на русс. яз.: Еп. Никанор, "Экзегетико-критич. исследование Послания св. ап. Павла к Евр.", Казань, 1904); Прав. богосл. энц., 1, 4—6.

Н. Переферкович.

— В арабской литературе. Аарон по-арабски называется Harun — имя весьма популярное в мусульманских религиозных преданиях. Родство и совместная деятельность А. с Моисеем были причиною установления обычая у говорящих по-арабски евреев величать самого Моисея Абу-Гаруном (см. Абу). К А. же применялось величание Абул-Фарадж (отец утехи) в связи со значением А. в качестве предстателя за народ и утешителя народной скорби. — Самое имя Harun представляет упрощенный вариант Ahron, причем до сих пор еще не выяснены происхождение этого имени и степень филологического его родства с Haron (братом Авраама) и с Hor (горою, на которой А. испустил дух). Одно только достоверно, что полный корень hwr существует в арабск. языке: hara значит "обваливаться"; это вполне подходит к характеру Синайского хребта и его отрогов; haron мог означать человека, слабого телесно или нравственно. — А. издавна был известен на Аравийском полуострове; ятрибские (мединские) племена надир и корейдза, исповедовавшие еврейскую веру, имели притязание на звание kohanim и провозглашали себя Ааронидами, хотя в жилах многих из них текла амалекитская кровь. Образ А. носился перед Мохаммедом, который о нем слыхал во время своих бесед с евреями и, стараясь блеснуть знанием преданий, упоминает это имя 20 раз в 13 мекканск. и мединск. сурах (от 2-й до 37-й), придавая А. даже прозвище "наби" — пророка (Кор., 19, 54). В Кор., 7, 149, А. извиняется перед братом, ссылаясь на то, что народ его чуть не убил и так. обр. заставил его сделать золотого тельца; это вполне согласуется с евр. преданием в Sanh., 7а, где А. пугается участи Хура, зарезанного на его глазах. Предание это сохранилось в различных книгах Мидраша (Schemot Rabba, 41). В хадисах о Мохаммеде повествуется, что он во время своего ночного полета на 5-м небе встретил Аарона с длинною бородою (Пс., 133, 2), наполовину черною и наполовину седою. Толкователи Корана отмечают по поводу Кор., 33, 69, что евреи обвиняли Моисея в умерщвлении Α., когда он вернулся без брата с горы Ор, и успокоились только после вмешательства ангелов, показавших бренные останки А. — или даже после воскресения самого А. — Шагарастани в своей книге о религиозных и философских толках (стр. 164—165) прибавляет, что Моисей завидовал Α., любимцу народа. — Историки 9 и 10 вв. не преминули рассказать с разными подробностями, как Моисей повел А. на гору и как смерть застигла А. на ложе, которое унесено было на небо. Гора Ор часто именуется прямо Тур Гарун, горою Α., напр. в пространном географическом словаре Якута и в книге "Предварения" знаменитого Масуди, который в своих "Золотых лугах" (III, гл. 4) утверждает, что А. был положен или похоронен в Синайском крае, близ Шерадского хребта, в Моавитских горах, и что там показывали его могилу в пещере, издававшей сильный шум. К восхождению на гору пророка Гаруна арабы теперь не допускают ни евреев, ни христиан; на вершине ее находится могила, возобновленная в сравнительно недавнее время; есть следы посещения ее евреями в прежние столетия (напр. в 16 и 17). Английским капитанам Irby и Mangles удалось посетить эту гору (1818). Burckhardt (1811) очень точно установил место ее в долине Моисея (Wâdy Mûsâ), недалеко от Петры; бедуины приносят там в жертву коз, бросают в кучу камни в честь А. и обращаются с молитвой прямо к Α., славословя при этом Бога. — Ср.: кроме указанн. книг, M. Grünbaum, Neue Beitr. z. semit. Sagenkunde, pp. 169, 175 (с ссылками на Geiger, Was hat Mon. aus d. Judent. aufgenommen? и на неск. арабск. источников); Journey thr. Arabia Petraea to Mount Sinai... by M. Lion d. Laprade, London, 1836 стр. 21—37, 191—195; Travels in Syria... by the late J. L. Burkhardt, 1822, p. VII, 428—432; Carmoly, Itineraires de la Terre Sainte, p. 457 (Jichus ha-Abot), 488 (из Jggeret Messaperet).

Д. Г.

— Взгляды современной критической школы. Значение A. в различных библейских источниках вырастает по мере того, как утрачиваются воспоминания о действительном облике этого библейского героя, предполагаемые потомки которого играли столь выдающуюся роль в истории евреев. Вследствие этого сведения сравнительно поздних источников гораздо подробнее сведений, имеющихся в более древних. Еще Иезекииль обусловливает право на служение в иерусалимском храме происхождением только от Цадока (Иез., 40, 46), но впоследствии родоначальником законных священников является А. В постепенно растущих притязаниях Ааронидов (см.) лежат мотивы возвеличения их родоначальника. "Священнический кодекс" (так называемый Р; см.) есть тот библейский источник, в котором А. играет центральную роль как старший брат Моисея, принимающий деятельное участие во всех его мероприятиях и в Египте, и во время странствия израильтян по пустыне. Бог обращается большею частью к обоим братьям вместе (Hex., 7, 8; 9, 8; 12, 1 и сл.). А. появляется рядом с Моисеем как вождь народа (Числ., 1, 3; 2, 1 и др.); постоянные неудовольствия и возмущения народа направляются в одинаковой мере против Моисея и А. (Исх., 16, 2, Числ., 14, 2; 16, 3; 17, 6); вместе с Моисеем А. участвует в счислении народа (Числ., 4, 1—17) и вместе с Моисеем же творит суд (Числ., 15, 33). Таким образом, А. объединяет в своем лице деятельность пророка, полководца и судьи, т. е. те самые, которые приписываются Моисею. Самостоятельная роль, уделяемая в этом источнике Α., состоит лишь в том, что 1) он "наби" Моисея, т. е. является посредником между Моисеем, с одной стороны, и фараоном или народом, с другой (Исх., 7, 1 сл.), и 2) он — первый еврейский первосвященник, посвященный и помазанный Моисеем по приказанию Божию (Исх., 28, 1). В действительности же роль Α. как "наби" Моисея состоит лишь в том, что он выполняет веления, данные Богом одному Моисею или обоим братьям вместе; да и то с течением повествования участие А. все более и более умаляется. Так, в начале рассказа о чудесах, творимых перед фараоном, многократно повторяется формула "И сказал Ягве Моисею: скажи Аарону: возьми жезл твой и простри руку твою" (Исх., 7, 19; 8. I, 12), но уже при шестой казни Моисей (Исх., 9, 8—12) творит чудо один, хотя А. тут же присутствует. Моисей, также без всякой помощи Α., совершает последнее и величайшее чудо: рассечение Чермного моря, и здесь мы находим уже формулу "Ягве сказал Моисею: подними жезл твой и простри руку твою" (Hex., 14, 15 и сл.). В дальнейшем рассказе Моисей совершает самостоятельно все действия, А. же является немым спутником брата. На основании всего вышесказанного критическая школа полагает, что участие А. во всех рассказываемых событиях обусловливается искусственным внесением его имени, очевидно, для предоставления ему известной роли рядом с Моисеем. Что касается его первосвященства, то А. беспрекословно подчиняется всему, что над ним совершает Моисей по божественному велению. Лишь два раза речь идет о прегрешениях Α.: первый — в рассказе о золотом тельце, рассказе, по-видимому, противоречащем гипотезам критической школы относительно позднейших наслоений легенды об Α., так как рассказ этот едва ли мог служить к прославлению Α.; второй раз — в рассказе о получении воды из скалы (Числ., 20, 12); но в этом случае из дошедшего до нас текста не ясно, в чем собственно состояло прегрешение А. Укажем еще на некоторые черты, свидетельствующие об искусственности изображения А. Так называемые "законы чистоты" (Лев., 11—15 гг.) сообщаются отчасти Моисею одному (12, 1; 14, 1), отчасти Моисею и А. (11, 1; 13, 1; 14, 33; 15, 1) без всякой видимой причины, так что и тут, полагают, А. внесен позднейшей рукой. Характерный пример стремления придать А. самостоятельное значение находим в Числ., 16: восстание Кораха [Корея] против Моисея и А. (ст. 3) направлено в ст. 11 и 16 сл. исключительно против А. Дважды Ягве сообщает закон А. без посредства Моисея (Лев., 10, 8 и Числ., 18, 1, 8, 20), но оба места позднейшего происхождения. Таким образом, все эти тексты подтверждают мнение критической школы, что мы имеем дело не с реальною личностью, а с искусственно созданною величиною, проекциею позднейшего первосвященства, помещенною в начальный период истории Израиля. — Приурочена ли эта столь пространно разработанная фикция к лицу, действительно некогда существовавшему, или эти рассказы не имеют никакой исторической основы? В той части Библии, которую критика приписывает Элогисту (Е.; см.), мы впервые встречаем А. в Исх., 15, 20; здесь А. уже известная личность, а Мириам вводится впервые как его сестра. Для автора она сестра только A., а не Моисея; следовательно, и А. для него еще не брат Моисея. И в других местах, приписываемых Элогисту, нет указаний на родство, зато есть указания на противоположное, как обращение А. к Моисею со словами: "Господин мой" (Числ., 12, 11; ср. Hex., 32, 22). Ε изображает Аарона светским вождем в сражении с Амаликом (Исх., 17, 8—16). А. и Хур (Ор) поддерживают руки Моисея; при этом А. ближе к Хуру, нежели к Моисею; в Исх., 24 А. исполняет функции судьи, причем нет никаких указаний на то, что он священник; больше того, когда Моисей распоряжается о принесении жертвы, он выбирает для этого юношей Израилевых, а не брата; самый же торжественный акт жертвоприношения — окропление кровью — совершает сам. Также и Скинию сторожит Иисус Навин, а не A. (Иcx., 33, 11). Центральную роль играет А. в истории золотого тельца (Исх., 32), где можно различить два слоя, заимствованные из двух источников, — Иеговиста (J) и Элогиста — (Е). По J (ст. 1—3, 4 до от ױ, 6, 19, 20 и 35 без слов ), народ, видя, что Моисей слишком долго остается на горе, просит А. сделать ему бога. А. требует, чтобы народ принес ему золотые вещи, приготовляет из них тельца, строит жертвенник и назначает на завтра праздник с жертвоприношением. Когда Моисей возвращается, он уничтожает тельца, сожигает его, стирает в прах, рассыпает по воде и поит ею сынов Израилевых. Телец, таким образом, деревянный, а золотые вещи являются лишь обшивкой. У Ε (ст. 4 от в ст. 5 только слова а, 16—18, 25а, 26—29 и 35 слова ) речь идет о литом кумире, которого приготовляют сами израильтяне, А. же является тут только попустителем. Третий историк, Второзаконие (D), по-видимому, повторяет рассказ Е, ибо там читаем (Вт., 9, 12. 20): "Развратился народ... Они сделали себе литого истукана... И на Аарона весьма прогневался Господь,.. но я молился и за Аарона". Таким образом, А. отвечает лишь как заместитель Моисея, в его отсутствие допустивший изготовление истукана. Из слов (ст. 1) "Этот человек Моисей, который вывел нас из земли Египетской", с которыми у J народ обращается к Α., видно, что и для Иеговиста А. не брат Моисея. Для характеристики А. имеет еще значение Исх., 18, 12, где А. вместе со старейшинами Израилевыми принимает участие в жертвоприношении, совершаемом мидианитским жрецом. Нельзя придумать более резкого противоречия священническому кодексу (Р), в котором малейшее нарушение жертвенных обрядностей влечет за собою смерть. Таким образом, древнейшие источники Библии знают А. как народного вождя, игравшего рядом с Моисеем важную роль во время странствия израильтян по пустыне и вместе с Хуром замещавшего Моисея в отсутствие последнего. Что он — брат Моисея, из этих источников не видно, но его сестра Мириам известна как древняя пророчица. Причислять А. к легендарным героям, не существовавшим в действительности, нет достаточных оснований. Имя — неизвестного происхождения, и смысл его неясен. В последнее время многие стали считать абстракцией "ковчега завета&quot но в библейских сказаниях о ковчеге нет никаких намеков на возможность подобной абстракции, сомнительной и по филологическим основаниям. — Есть еще одно место, которое не принадлежит ни к J, ни к Е, ни к P, а обнаруживает совершенно другой цикл преданий об А. Это — Исх., 4, 14—16 и 27—31, где "Аарон левит" призывается Богом на служение в качестве "наби" Моисея, что, однако, мало соответствует дальнейшему течению рассказа (у J, Е), хотя рука редактора и старается установить такое соответствие. А. назван тут "левитом", что указывает на такую эпоху, когда левиты играли роль священников, т. е. эпоху судей и первых царей (ср. Суд., 17). — Подобно тому, как Моисей из народного вождя стал в позднейшем предании человеком Божиим, с которым Ягве говорит лицом к лицу, так А. сделан левитом, высшим духовным лицом в эпоху исхода израильтян из Египта. При этих условиях понятно, что предание делает его братом главного вождя и героя "Исхода". Впоследствии А. становится типичным первосвященником, и чем выше вырастает значение первосвященника в еврействе, тем личность А. более возвышается, так что в позднейших наслоениях Пятикнижия он даже превосходит Моисея, а в книге Псалмов он — "святой Господень" (Пс., 106 [105], 16). — Ср.: Kuenen, Gesch. d. Jahwepriestertums (в Gesamm. Abhandl. zur bibl. Wissenschaft, 1890); Westphal, Aaron u. die Aaroniden (в Zeitschr. für altt. Wissenschaft, 1906); критические комментарии к кн. Исход Strack'a, Baentsch'a, Holzinger'a.

H. Переферкович.