Луццатто, Самуил Давид

Самуил Давид Луццатто

— выдающийся исследователь в области еврейской филологии и Библии, поэт и историк литературы, один из основателей новейшей еврейской науки. Род. в 1800 г. в Триесте, ум. в Падуе (Италия) в 1865 г. Отец его, бедный токарь, отличался набожностью; любимым занятием в семье было чтение Библии, в чем принимали участие и женщины. Элементарное образование Л. получил в триестской еврейской школе. Путем самообразования Л. изучил затем итальянский, французский, немецкий, латинский и сирийский языки. Он научился понимать также и греческий и арабский и приобрел солидные сведения по математике. Как еврейским, так и французским и итальянским он владел мастерски. Рано обнаружив поэтические наклонности, Л. 18-летним юношей написал по поручению общины стихотворение в честь кронпринца, которое и было напечатано и обратило на себя внимание. Несмотря на крайнюю материальную нужду, Л. всецело предавался изучению еврейской литературы во всех ее областях: Библии, Мишне, Талмуду, еврейской религиозной философии, религиозной и светской поэзии, каббале, новейшей литературе и т. д. Л. был одним из первых евреев 19 ст., в котором гармонически сочеталось национально-еврейское с европейским образованием. Иудаизм, который Л. считал исходным началом всечеловеческой культуры, он рассматривал как культурно-историческое и этическое явление. Понять и верно оценить последнее означало у него — понять историю культуры всего человечества. Л. является одной из самых своеобразных личностей еврейства нового времени. Л. объединял в себе дух еврейской древности с веяниями нового времени, бесхитростную веру со свободой исследований, национализм с универсализмом. Его глубокое понимание духа языка и врожденное тонкое чувство красоты форм способствовали тому, что, не будучи первоклассным поэтом, лишенный творческой изобразительной силы, он, тем не менее, оказал большое влияние на развитие еврейской поэзии и прозы. Он ратовал за простоту и естественность выражения. Он наглядно показал, что поэт может создать на еврейском языке, если он, одаренный творческой силой, в совершенстве владеет и формой. Таким же реформатором он был и в еврейской прозе, которую старался освободить от ходульной напыщенности. Но настоящее призвание Л. лежит не в области поэзии, а этики и научных исследований. Еще в раннем возрасте он предпринял критические исследования в еврейской науке, заброшенной со времени Азарьи де Росси. Несмотря на свой консервативный образ мысли, он бесстрашно стал подвергать религиозные традиции строгой критике. Но критика Л. имела то преимущество, что была совершенно свободна от какой бы то ни было тенденции и не преследовала никаких партийно-реформаторских целей. Первые его работы, стихотворения и исследования в области еврейских синонимов, появившиеся в "םיתעה ידובב", создали ему имя. В 1829 г. ему предложены были кафедры Библии, религиозной философии и еврейской истории в только что открытом первом еврейско-теологическом институте (Collegium Rabbinicum) в Падуе. Л. удалось собрать вокруг себя небольшой кружок преданных еврейству и науке молодых людей, с которыми он ревностно и с любовью предавался научным исследованиям. К этому времени относится его знаменитый труд "Oheb Ger" (исследование арамейского перевода Пятикнижия, так назыв. Таргум Онкелос), много способствовавший выяснению такого важного для истории человеческой культуры события, как перевод Библии. Л. с трогательной предупредительностью помогал другим ученым при их исследованиях. Рапопорту, Цунцу, Гейгеру, Михаилу Заксу и многим другим еврейским и христианским ученым он оказал неоценимые услуги. Когда Цунц указал раз ему, что его услугами пользуются подчас и люди недостойные, он дал ответ: "Если бы даже сам сатана явился ко мне с просьбой доставить ему рукопись, чтобы напечатать ее в преисподней, — я бы не отказал ему". При своих всеобъемлющих и разносторонних знаниях Л. одновременно работал с большим успехом в различных областях науки. Особенно плодотворны были его исследования в области библейской экзегезы. Он был весьма осторожным в своих предположениях о чтениях библейского текста. Своим острым чутьем и глубоким проникновением в дух языка он редко впадал в рискованные гипотезы. Над одним своим комментарием к книге Исайи он работал целых 20 лет. Также плодотворны были его филологические исследования еврейского языка. Велики заслуги Л. и в области истории еврейской литературы. До него лучшие еврейские творения Средних веков были почти не известны широкой еврейской публике. Этой участи не избегли даже Соломон Гебироль (см.) и Иегуда Галеви (см.). Опубликовать сохранившиеся в разных библиотеках ценные рукописи представляло большие трудности: многое оказалось искаженным и обезображенным временем или переписчиками. Он восстановил во всем блеске золотой век еврейской литературы и бросил яркий свет на многие не выясненные до него моменты той эпохи. Л. был также одним из первых еврейских ученых, который выступил против всесильной в то время идеи ассимиляции и ратовал за еврейскую самобытность. По мнению Л., в истории человеческой культуры проявляются два могучих, противодействующих друг другу фактора: эллинизм и иудаизм. Эстетическое воспитание человечества стало задачей первого, этическое — второго. Эллинизм пленяет красотой и совершенством форм, богатым разнообразием внутреннего содержания и снисходительным потворством человеческим слабостям. Монотонный же и односторонний иудаизм неумолим и суров в своих моральных требованиях, он потому всегда и проигрывает в борьбе с эллинизмом. Эту свою основную идею Л. подчеркивает как в истории религиозной философии, так и в истории литературы. В еврейской литературе он различает произведения, вполне проникнутые духом иудаизма, каким он проявился в Библии, Талмуде и агаде — и навеянные эллинизмом, каковые произведения александрийской эпохи и религиозно-философские трактаты Средних веков, в особенности Маймонида. Исходя из этой точки зрения, он отдавал преимущество северофранцузским и немецким раввинским школам Средних веков перед испанско-арабскими. Считая первые выразительницами подлинного еврейского духа, он смело выступил против Маймонида, которому не мог простить, что тот подчинил иудаизм эллинизму и философские истины ставил выше религиозно-этических. Еще более резко осуждал Авраама ибн-Эзру за то, что при своих обширных знаниях он не имел смелости открыто высказывать свои идеи. Идеалом же прямодушного, скромного, вполне еврейского ученого был для него Раши. Отрицательно относился он и к каббале, которую не мог согласовать с иудаизмом. Еще в молодости Л. написал против каббалы сочинение на евр. языке, в форме диалога, но напечатал его гораздо позже, когда подобные взгляды на каббалу уже разделялись весьма многими. Критике Л. подвергся и Спиноза, мировоззрение которого диаметрально противоположно мировоззрению иудаизма. Этические начала Л. ценил выше умозрительных, и, подчеркивая огромное значение эмоциональных факторов, он находил, что человек, поступающий из суеверных побуждений нравственно и человечно, выше того, кто при глубоком проникновении в сущность божества и его отношений к человеку не исполняет заветов человеколюбия. Религиозно-философское мировоззрение Луццатто обратило на себя в свое время всеобщее внимание. Борьба с идеями, господствовавшими над умами его современников, отрицательное отношение к планам и деятельности еврейских реформаторов доставили Л. немало неприятностей. Но даже враги высоко ценили его непреклонную преданность науке и национальной культуре. Отдавая все свои силы науке, Л. жил при крайне тяжелых материальных условиях. Должность преподавателя в Collegium Rabbinicum оплачивалась скудно, и только поддержка одного мецената спасла Л. от крайней нужды. Л. пришлось пережить и семейные несчастья: потеря жены, смерть молодого высокодаровитого сына и единственной дочери, помогавшей ему в научных трудах. От усиленных занятий он на старости лет почти совершенно ослеп. — Среди произведений Л. наиболее выдающиеся: "Kinnor Naim" (стихотворения, т. Ι и II); "Oheb Ger" (критическое исследование Targum Onkelos'a); "Prolegomeni ad una grammatica ragionata della lingua hebraica"; "Bet ha-Ozar" (сборник еврейских статей, 3 вып.); "Il Giudaismo illustrato" (2 вып.); "Maamar bi-Jesode ha-Dikduk"; "Mebo le-Machzor"; "Il pentateuco, Volgarizzato e commentato" (комментарий по-еврейски); "Il profeta Isaia, volgarizzato e commentato" (комментарий по-еврейски); "Wikkuach al-ha-Kabbala"; "Elementi grammaticali del Caldeo-biblico e del dialetto talmudico babilonese"; многочисленные статьи в различных журналах и в трудах других авторов. — Ср.: Samuel David Luzzato, издано пo поводу столетнего юбилея со дня рождения: статьи Bacher'a, Berliner'a, Бернфельда, Блоха, Бранна, Кайзерлинга с полной библиографией произведений Л.; Igarot Schadal (еврейские письма); Epistolarium (французские и итальянские письма Л.); I. Клаузнер, Ha-Schiloach, VII; Ha-Maggid, 1858 (автобиография); ibid., 1864—65; W. Zeitlin, BHM., 221—24; Grätz, Gesch., т. XI; J. E., VIII, 224: С. Станиславский, сборн. "Будущность" (1900).

С. Бернфельд.