Симон Визенталь - охотник за нацистами

История второй мировой войны и предвоенных лет знает имена и дела борцов против фашизма. Их тысячи тысяч во всем мире, тех, кто не на жизнь, а на смерть вступил в схватку с чумой XX века. И те, которых уже нет, и те немногочисленные, которые живут, увековечили себя в благодарной памяти современников и потомков.

Война закончилась. Чудовище со свастикой повержено. Правый суд в Нюрнберге свершился. Организации СС, СА, гестапо признаны преступными, фашистские главари казнены, прах их развеян по ветру.

Победа! Радость и гордость охватили победителей. Дерево фашизма вместе с корнями, стволом, ветвями, плодами, семенами уничтожено. “Нет больше на земле фашистов-палачей!” — восклицали миллионы людей. И только немногие, очень немногие произносили эту же фразу с вопросительной интонацией: “Нет больше на земле фашистов-палачей?”

После эйфории, когда люди, оглянувшись вокруг, увидели уходящие за горизонт ряды могил и руины, пришло протрезвление, осмысление происшедшего и наступила глубокая скорбь. Но даже скорбь и слезы не смогли навести измученных войной людей на невероятную и чудовищную мысль о том, что война не окончена. Конечно, дерево германского национал-социализма повалено, но с помощью тайных и явных апологетов многие преступники: функционеры нацистской армии, гестаповцы, полицейские, руководители и участники эйнзатцкоманд, которые вместе с коллаборационистами Прибалтики и Украины расстреливали мирных жителей, руководители и надзиратели лагерей смерти, чьи руки в крови, смогли уйти от суда, укрыться в далеких от Европы уголках земного шара, где их сторонники помогли им затаиться, замаскироваться, а прихваченные награбленные ценности позволили им безбедно жить.

Немногие понимали, что пока не искоренены плоды фашизма, способные посеять семена, из которых прорастут ростки расистской человеконенавистнической идеологии, пока безнаказанно ходят по земле палачи, война с фашизмом не окончена.

Среди этих немногих был молодой человек, прошедший муки ада фашистских лагерей и чудом оставшийся в живых. Этот легендарный человек – Симон Визенталь.

Он родился 31 декабря 1908 года в местечке Бучач, что в Восточной Галиции, в семье коммерсанта Ошера Визенталя. Бучач – один из типичных для Галиции городков, в то время с преимущественно еврейским населением. Расположен он в живописном захолустье, на берегу впадающей в Днестр реки Стрыпа, вдали от больших городов, в стороне от главных транспортных магистралей. В глухой провинции жизнь течет размеренно, медленно. Веками обитавшие на границе с Подолией поляки, галичане, евреи привыкли к совместному мирному образу жизни. В отличие от соседней России, где в начале столетия еврейские погромы в Кишиневе, Одессе, Киеве, Белостоке взбудоражили и напугали еврейское население, здесь в Австро-Венгрии бытовой антисемитизм не окрашивался кровью. В отличие от России с ее враждебным к евреям, поддерживающим черносотенные организации, царем Николаем II, антисемитизм сдерживался твердым предупреждением кайзера Франца-Иосифа: “Я не потерплю травли евреев в моем государстве”. Снаряды первой мировой войны взорвали эту идиллию. Отец Симона ушел на фронт.

В 1915 году неподалеку от Бучача русская армия под руководством генерала Брусилова прорвала австрийский фронт и устремилась к Львову, к Карпатам.

В страхе перед казаками еврейское население Галиции панически бежало в центральные области австро-венгерской империи, в результате чего еврейское население только Вены увеличилось на 100 тысяч человек.

Семья Визенталей уехала вначале во Львов, а накануне захвата города русскими армиями перебралась в Вену. Во Львове маленький Симон впервые стал посещать школу, продолжать учебу ему пришлось в Вене.

Вскоре пришло известие о гибели отца, семья осталась без кормильца. Вернувшись после окончания войны в родной Бучач, мать Симона Роза Визенталь (урожденная Рапп) вышла вторично замуж.

Когда в 1928 году Симон кончил гимназию, мать и отчим решили, что способный юноша должен продолжать учебу.

Война и революционные события привели к распаду империй, в том числе и многонациональной Австро-Венгрии. Восточная Галиция отошла к Польше, которая в составе России была известна своим антисемитизмом и антиеврейским Нумэрус Клаузус. Чтобы получить высшее образовывание, Симон уезжает в Чехословакию, где поступает на архитектурный факультет Пражского технического института, успешно его заканчивает в 1932 году, возвращается в Галицию и начинает работать в качестве архитектора. В 1936 году он женится на Циле Мюллер, дальней родственнице знаменитого венского профессора, основателя психоанализа Зигмунда Фрейда. Спокойной жизни молодых супругов судьба отвела всего три года.

Над Европой сгустились тучи новой войны. У пришедших к власти германских фашистов после аншлюса Австрии и оккупации чешских земель разгораются аппетиты. Два диктатора, Гитлер и Сталин, решили разделить между собой Польшу. Нападение на Польшу и явилось началом второй мировой войны, не знающей себе равных в истории воин по жестокости и количеству жертв.

Согласно пакту Молотова-Риббентропа Львов и Восточную Галицию заняли советские войска, и советские порядки были немедленно перенесены на новые территории. Со своими деловыми людьми – капиталистами, банкирами, коммерсантами, зажиточными крестьянами, землевладельцами – Сталин к тому времени уже расправился, и теперь у карательного НКВД появился новый фронт занятий. Представителей зажиточных сословий без суда и следствия уничтожали, разоряли, ссылали в отдаленные районы.

Отчим Симона был арестован и умер в тюрьме, сводного брата расстреляли. Депортация в Сибирь грозила и остальным членам семьи, не прояви Симон смекалку. Ему удалось подкупить важного функционера НКВД, и семью оставили в покое. Как родственник “врагов народа” (так в советское время называли преследуемых режимом) Симон уже не мог работать по специальности, его уделом стала работа простым механиком.

В 1941 году гитлеровская Германия напала на Советский Союз, и в первые дни войны на оккупированных территориях начались преследования, аресты, расстрелы. На Вулецких горах во Львове эсэсовцами и их помощниками, украинскими националистами, была расстреляна большая группа польской интеллигенции, среди которой было немало еврейских ученых.

Не оставляло сомнений, что подобная участь ожидала и Визенталей. Но и здесь Симон опередил события. Подкупив украинского полицейского, он отвел расправу. Но концлагеря молодой семье избежать не удалось. Симон и Циля были отправлены в расположенный возле Львова Яновский концлагерь.

В январе 1942 года в пригороде Берлина Ванзее нацистская верхушка, как известно, приняла чудовищный план, названный “Окончательным решением еврейского вопроса”. Это был план тотального уничтожения еврейского населения оккупированных областей. Евреи Восточной Европы должны были полностью исчезнуть с лица земли. Повсеместно на территории рейха и оккупированных стран заработала кровавая машина геноцида, на полную мощность были включены газовые камеры и печи Освенцима, Треблинки, Хелмно, Белзеца, Маутхаузена и других лагерей смерти, специальные айнзатцкоманды приступили к расстрелу еврейского населения, на Украине и в Прибалтике им помогали местные полицейские.

В августе 1942 года бесследно исчезла в лагере Белзец мать Симона. В течение сентября родственники, близкие и дальние, Симона и его жены Цили, более 90 человек, были уничтожены. Циля обязана спасением своему мужу и своим белокурым волосам. Польские антифашисты, действовавшие в подполье, которым Симон достал планы железных дорог, необходимые для подрывной работы и саботажа, изготовили для его жены фальшивые документы на имя польки Ирэны Ковальской. Выбравшись из Яновского лагеря, Циля два года жила в Варшаве, затем ее послали на принудительные работы в Рейнскую область. В октябре 1943 года накануне ликвидации лагеря Остбан Симону удалось скрыться. Но в июне 1944 года он был вновь арестован и доставлен в Яновский лагерь, где, без сомнения, должен был погибнуть.

Развал немецкого восточного фронта, мощное наступление Красной Армии в Прикарпатье помешали этому.

Спасти свои жизни решили и эсэсовцы-охранники Яновского концлагеря. Все 80 эсэсовцев вместе со своими офицерами, решив избежать отправки на Восточный фронт, там их ожидала реальная смерть, в нарушение приказа Гиммлера оставили в живых последних 34 узников лагеря, присоединив к ним несколько десятков жителей близлежащей деревни Хэлмец, погнали узников на запад под предлогом доставки заключенных в другой лагерь. В этом марше смерти через концлагеря Плашов, Гросс-Розен, Бухенвальд, где заключенных не хотели принимать из-за перенаселенности помещений, участвовал и Симон Визенталь. Он оказался среди немногих оставшихся в живых, добравшихся до лагеря Маутхаузен в Верхней Австрии.

Симон, некогда цветущий жизнерадостный молодой человек, напоминал теперь призрак из кожи и костей, весил он тогда менее 50 килограммов. Его бросили в барак к умирающим, куда из-за зловония и трупного запаха не решались заходить ни эсэсовцы, ни надзиратели.

В полуживом состоянии застали его солдаты американской танковой дивизии 5 мая 1945 года, освободившие Маутхаузен.

Судьбе было угодно оставить Симона Визенталя в живых. Молодой организм, жажда жизни, американские военные врачи вместе победили и болезни, и дистрофию. После выздоровления Симон мысленно огляделся вокруг, оценил свое положение, и сердце его болезненно сжалось: никого вокруг. Ни родных, ни близких, ни друзей, ни жены. Все сгорели в пожаре войны, в этой страшной репетиции апокалипсиса. Тяжелыми жерновами прокручивались в его голове невеселые мысли, анализируя происшедшее. Он знал, кто виноват в случившемся, знал, что множество преступников, главных и рядовых, в тюрьмах ждут суда. Но его не обманешь. Ведь он наблюдал за извергами в конце войны, видел, как они, подобно хамелеонам, по законам мимикрии меняли окраску, прятали свою военную форму, ордена и в штатской одежде с невинным видом скрывались в ликующей по случаю окончания войны толпе, чтобы, обзаведясь фальшивыми документами, бежать, бежать от мест преступлений, за пределы Европы, подальше от суда и возмездия.

Что же делать ему? Вернуться к профессии архитектора и строителя? Вернуться в Польшу или советский Львов? Эти земли представляют собой кладбища. И даже там, где нет обустроенных могил и памятников, земля полна человеческих останков, костей и засохшей крови. Нет, строить на костях он не станет. Он знает, что ему делать, он решил мстить. Он будет искать, преследовать, выволакивать из нор фашистских преступников, чтобы они предстали перед справедливым судом.

Симон Визенталь начал собирать материалы о злодеяниях нацистов для War Crimes Section американской армии. Работал он также для Office of Strategic Services – американской секретной службы и для американской Counter Intelligence Corps.

Не забывал он и об оставшихся в живых евреях, возглавил Еврейский комитет помощи жертвам войны, который был организован в американской зоне оккупации Австрии.

В конце 1945 года забрезжил солнечный луч в полной неизгладимой печали личной жизни Визенталя. Он узнал, что его жена Циля жива, они встретились, чтобы никогда больше не расставаться. Через год у них родилась дочь Паулина.

Свидетельства и документы, собранные Визенталем, были использованы в 1945-1946 годах в процессах над нацистскими преступниками в американской зоне оккупации Австрии. В 1946 году Визенталь и его 30 единомышленников создали в австрийском городе Линце Документальный центр, который занялся сбором материалов для последующих процессов над нацистскими преступниками.

Наступившее вскоре после войны противостояние между США и Советским Союзом нанесло ощутимый урон делу поиска и привлечения к суду фашистов-преступников. Особенно это стало заметно после окончания в 1948 году Нюрнбергского процесса над главными нацистскими преступниками.

В этой обстановке Документальный центр в Линце вынужден был прекратить свою деятельность, и все материалы пришлось передать в архив музея Яд-Вашем в Израиле. Лишь одну папку материалов Визенталь оставил у себя – досье по делу руководителя отдела гестапо, занимавшегося еврейскими делами, оберштурмбанфюрера СС Адольфа Эйхмана. Этот отдел сыграл зловещую роль в так называемом решении еврейского вопроса. Указанной папке, в которую заносились сведения очевидцев, документы, упоминания в прессе – все, что касалось преступника, Визенталь придавал особое значение. Эйхману, как известно, в конце войны удалось избежать наказания и бесследно скрыться. По данным ФБР, он скрывался в Сирии. У Визенталя на этот счет было свое, основанное на сведениях людей, лично знавших Эйхмана и его семью, мнение. Материалы, полученные им от своих агентов, позволили Визенталю в 1953 году сделать вывод, что Эйхмана следует искать в Аргентине. Эту информацию Визенталь передал израильским спецслужбам и лично президенту Всемирного еврейского конгресса Науму Гольдману. Слежка за супругой Эйхмана, называвшей себя вдовой, обнаружила ее переписку с неким Рикардо Клементом из Аргентины. Расследование показало, что под этим именем в Буэнос-Айресе скрывается Эйхман.

Профессионально проведенная акция по тайному аресту и доставке Адольфа Эйхмана в Израиль на скамью подсудимых широко известна. По приговору суда преступник был казнен 31 мая 1961 года.

Свою роль в поимке Эйхмана сам Визенталь формулирует кратко: “Я искал его и первым обнаружил след в Аргентине. Но прежде всего я помешал тому, чтобы его посчитали мертвым и забыли о нем”.

Случай с Эйхманом высоко поднял авторитет Визенталя как следователя-аналитика, который решает задачи поиска преступников, не выходя из кабинета, на основе документов и показаний свидетелей.

Возобновилась работа Документационного центра, на этот раз в Вене, под названием “Союз евреев, преследуемых при нацизме”.

Немало успехов записал в свой актив охотник за нацистскими преступниками в последующие годы. Благодаря деятельности Симона Визенталя в качестве руководителя Документационного центра в Вене более 1100 нацистских преступников предстали перед судом. Разумеется, здесь и заслуга сотрудничающих с ним служб Германии, Израиля, Австрии и других стран.

Представляется интересным назвать отдельных преступников, которых Визенталь выследил и довел до суда:

Франц Стангль, комендант лагерей смерти Треблинка и Собибор, где были отравлены в газовых камерах, расстреляны и замучены 750 тысяч человек.

После длительных поисков Визенталь в 1967 году обнаружил палача Стангля в Бразилии. Преступника судили в Германии, но к тому времени там уже была отменена смертная казнь и его приговорили к пожизненному заключению, в тюрьме он и умер.

Хермина Браунштайнер, убийца сотен детей в концлагере Майданек.

В 1967 году Визенталь приехал в Нью-Йорк на презентацию английского перевода своей книги “Убийцы среди нас” (The Murderes among us”) в издательстве Mc Graw Hill. Здесь он сообщил, что, по его сведениям, в Нью-Йорке, в Квинсе, под именем мисс Райан живет преступница Браунштайнер. Ее арестовали, препроводили в Германию и в 1973 году осудили на пожизненное заключение.

Карл Зильбербауэр, офицер гестапо, во время войны арестовавший 14-летнюю Анну Франк и ее семью в Амстердаме.

Голландские неонацисты объявили опубликованный после войны дневник еврейской девочки, замученной фашистами, фальшивкой и стали опротестовывать реальность описанных в нем событий.

Визенталю удалось в 1963 году найти бывшего гестаповца Карла Зильбербауэра, который тогда служил в венской полиции, и тот признался, что именно он арестовал Анну Франк и ее семью.

16 офицеров СС (9 из них были найдены Визенталем) в 1966 году предстали перед судом в Штутгарте по обвинению в массовом убийстве евреев во Львове.

Франц Мурер, палач из Вильнюса, выслеженный Визенталем, предстал перед судом.

Эрих Раякович, ответственный за депортацию в концлагеря голландских евреев, выслежен Визенталем и предстал перед судом.

В 1989 году вышел фильм по мотивам деятельности Визенталя “Убийцы среди нас: история Симона Визенталя” (Murderes among us: The Simon Wiesenthal Story”), главную роль в котором сыграл известный актер, обладатель Оскара Бэн Кингсли.

Симон Визенталь написал ряд книг о своей жизни и работе. Среди них: “Концлагерь Маутхаузен” (1946), “Я охотился на Эйхмана” (1961), “Убийцы среди нас” (1967), “Случай Кристины Яворской” (1975), “Бегство от судьбы” (1988), “Каждый день – день памяти”(1988), “Правота, а не месть” (1988), “Потому что они знали, что творят” (1995).

Визенталь часто говорит, что делает немало, но по сравнению с тем, что следовало бы сделать, это очень, очень мало. Таких центров, как его, считает он, должны быть десятки.

Немецким службам, занимающимся преследованием нацистских преступников, известно более 90 тысяч имен лиц, которых нужно найти. А тысячи преступников вообще нигде не числятся, ухитряются занимать высокие посты и безнаказанно жить. До сих пор мало известно о скрывшемся враче-садисте Менгеле. По каким-то предположениям, этот негодяй утонул в море. Под защитой режима в Сирии, Дамаске, живет преступник эсэсовец Алоиз Мюллер.

О своей деятельности Визенталь говорит: “Каждое доказательство, каждый случай, каждое свидетельское показание разрушают сомнения в правильности нашей работы. Каждый нацист должен до конца своей жизни дрожать от страха быть обнаруженным. И каждый из нас должен понимать, что будущие убийцы, вероятно, уже родились.

В 50–60-х годах родились убийцы, которые сегодня вырезают целые деревни в Центральной Африке и Алжире, расстреливают туристов в Египте, угоняют самолеты, взрывают автобусы и дома вместе с людьми, в Израиле, Америке, России, Югославии хладнокровно убивают людей только потому, что они исповедуют другую религию, принадлежат к другой национальности или имеют другие убеждения.

И не эсэсовскую форму носят эти новые преступники. Они носят маски киллеров или кольца в носу, чалму или пиратские косынки, рубашки с галстуками. Сущность их одинакова – они убийцы. Они нарушают священную заповедь, данную Б-гом через Моисея людям: Не убивай!

Человек – высшее существо во Вселенной, его нельзя убивать без суда, по прихоти или любому умыслу.

Сегодня нужны энтузиасты, которые, подобно Визенталю, помогли бы специальным службам находить преступников-террористов, чтобы привлекли их к суду и навсегда изолировали от человеческого общества, чтобы люди были избавлены от страха.

Заслуги Симона Визенталя нашли признание во всем мире. Это человек-легенда. У него столько наград и титулов, что перечислить все невозможно. Он – почетный гражданин многих городов, почетный доктор многих университетов и академий, член различных организаций. Ему 90 лет, и он – свидетель XX века, века страшных войн и революций, может быть самого жестокого и кровавого за всю историю человечества.

И это чудо, что этот человек-история – наш современник. Он в здравом уме, полон энергии и планов. С ним можно поговорить не только о войне и преступниках, но и на любые другие темы. Он может быть веселым, шутить и рассказать старый анекдот из жизни еврейских местечек.

Я познакомился с Симоном Визенталем в 1991 году в свой первый приезд в Вену. Львовский писатель Д. попросил передать ему письмо, где сообщалось о том, что в одном из сел Львовской области живет бывший член Организации украинских националистов, принимавший участие в убийствах евреев во время войны.

После предварительного звонка в условленное время я отправился на встречу с Визенталем. До этого я знал о нем только понаслышке, из польских и немецких журналов, которые получал от друзей. Советская печать, зная его критическое отношение к коммунистическому строю, о нем не писала.

Документационный центр находится на тихой улице, неподалеку от площади Шведэнплатц. По дороге от станции подземки, пересекая широкий сквер, я увидел памятник, сооруженный из больших каменных плит. Это был памятник австрийским антифашистам, погибшим в гестаповских застенках. Позднее я узнал, что в конце войны группа австрийских патриотов, среди которых были военные и католики-священнослужители, выступила против фашистов. Все они были казнены. На месте этого памятника ранее находилось здание венского гестапо, его взорвали уже после войны. Из части плит разрушенного здания и соорудили этот памятник.

До этого я полагал, что в Вене погибли только евреи, а если австрийцы, то разве что от бомбежек. Образ австрийца-антифашиста плохо укладывается в сознании иностранца. Австрийцы не без оснований утверждают, что их страна стала первой жертвой германского фашизма. Но этот факт можно принять с натяжкой, если вспомнить стотысячное “хайль”, когда Адольф Гитлер, кстати австриец, выступал с балкона венского дворца Хофбург. Австрия времени второй мировой войны известна не столько антифашистами, сколько зловещими личностями, вроде эсэсовских генералов Зейс-Инкварта, Кальтенбруннера, руководителя организации “Гитлер-югенд” Бальдура фон Шираха, впоследствии главных военных преступников на процессе в Нюрнберге.

Впрочем, если говорить об австрийских антифашистах, то имя Симона Визенталя занимает одну из главных позиций.

Вот и нужный подъезд. Поднимаюсь по лестнице, звоню в дверь с вывеской “Документационный центр”. Открывает женщина, вежливо осведомляется о моей персоне и сообщает, что господин Визенталь меня ждет.

В кабинете из-за стола поднимается пожилой мужчина. Большая голова, мешки под глазами, взгляд любознательного человека. Знакомимся, я отдаю ему письмо. Визенталь спрашивает, не трудно ли мне беседовать на немецком. Это был мой первый приезд в Вену, я еще не очень был уверен в своем немецком и спросил, не можем ли мы разговаривать на польском. Он улыбнулся, сказал, что польский знаком ему с детства. Мы говорили о Львове сегодняшнего дня. В этом городе он провел значительную часть своей жизни. Я интересовался работой Документационного центра, тем, как ему удалось выследить Эйхмана. На прощание он подарил мне свою книгу “Правота, а не месть” с автографом, просил передать привет львовским знакомым. Я унес с собой приятное чувство от встречи со знаменитым, но простым в обращении, демократичным и доброжелательным интеллигентным человеком. И в последующих встречах это чувство утвердилось.

Непостижимо: один человек с тремя помощниками переворачивает, перечитывает, изучает, исследует горы архивного материала, писем, периодики, прослушивает десятки кассет с показаниями. Какую голову нужно иметь, чтобы вместить и переварить огромный объем информации, доступный разве что современному компьютеру. И такие весомые результаты! В разговоре Визенталь называет появившегося в работе нового врага – время. Уходят из жизни и жертвы, и преступники, и свидетели, без которых ничего доказать нельзя. На дворе у нас конец второго тысячелетия, но нельзя утверждать, что исчезает террор, преступления и ненависть.

В своей речи в ООН в Нью-Йорке в ноябре 1995 года Симон Визенталь сказал: “Технология сама по себе является для человечества источником прогресса, но технология, умноженная на ненависть, ведет человечество к катастрофе”.

Чтобы противостоять человеческой ненависти, считает Визенталь, нужно воспитывать в людях идеи терпимости. В Лос-Анджелесе, в Институте, носящем имя Визенталя, существует музей, который называется “Музей терпимости”. Только взаимная терпимость людей разных рас, национальностей, вероисповеданий, мировоззрений может противостоять ненависти и помочь избежать всемирной катастрофы.

Вот почему и сегодня Визенталь не собирается уходить на пенсионный покой. Для него и его единомышленников достаточно работы и спустя 55 лет после разгрома фашизма. То, что в эти тревожные времена Визенталь с нами, вселяет в сердца мирных людей надежду и уверенность.

Один из старых друзей Визенталя, ювелир по профессии, спросил его как-то, почему тот не работал по специальности архитектором, а избрал такую странную профессию охотника за недобитыми преступниками-фашистами. Визенталь ответил: “Мы с тобой старые люди и верим в загробную жизнь. Когда-нибудь Г-сподь призовет нас к себе, и евреи, которые уже на небе, спросят, чем ты занимался на земле? Один скажет, что строил дома, другой учил детей, ты скажешь, что шлифовал алмазы. А я им скажу: я всегда помнил о вас”. Симон не хочет сказать: я мстил за вас, не хочет употреблять слово “месть”. Одна из его книг, как мы знаем, так и называется: “Правота, а не месть”. Но в данном случае по отношению к извергам рода человеческого слово “месть” – далеко не самое жестокое. Отсутствие убийц в человеческом обществе, которых преследовал, преследует и будет преследовать Визенталь, – это гарантия мира и продолжения жизни на многострадальной земле.