Сергей Гессен и Гертруда Труда Ивянская

 29\4\3. Гертруда (Труда) Исааковна Ивянская.

1909 г. – 1963 г. Москва (ред.)

Годы жизни: 1909-1963 г.г. Похоронена на донском кладбище (со слов Ирины Сергеевны Ивянской-Гессен).
     Муж: Сергей Гессен.
Годы жизни: 1899-1938 г.г. Профессиональный партработник, сидел до революции, заканчивал юридический, арестован по делу Зиновьева (и Каменева) сидел в ВерхнеУральске, расстрелян (со слов Ирины Сергеевны Ивянской-Гессен).
Мне было 4 года, когда отца арестовали, а потом мама ждала его и не выходила замуж. Ходила на почтамт проверять, нет ли письма до востребования. Понимала, что письма нет, но ходила проверять. Его арестовали 5 декабря 1934 года, это связано с убийством Кирова. До этого его вызывали в Махачкалу за 4 строчки стихотворения - эпиграмму на Сталина. Ее оценили в 4 000 километров. Мама пыталась узнать что за стихи, но когда она кого-нибудь спрашивала, то все начинали хихикать и не говорили, потому что стихи неприличные. Эта эпиграмма была написана до знакомства с мамой. Он на 10 лет был старше ее, так что он до встречи с ней уже успел составить себе репутацию. Со Сталиным был знаком лично. Сталин однажды его спросил: "Что ты не женишься?", он сказал: "Никто не идет за меня", Сталин ответил: "Подадим партийное поручение".
Как-то отец отвечал за партийную работу на заводе и однажды ему поручили проводить куда-то Сталина. Ну Сталину уже лет 40, а отец - молодой парнишка, и вот они идут по заводу, все знакомы с отцом, все с ним здороваются вежливо, а Сталин говорит: "Смотри, как меня знают!"
Когда была крупная оппозиция и боролись... отец на собрании призывал пойти на демонстрацию, призвать всех родственников, жен и любовниц и идти. После этого в Times написали: "Самый развратный человек в советском союзе хочет устроить демонстрацию своих любовниц".
Мама рассказывала, что отца посылали в Германию на нелегальную работу под видом болгарина. Он был черноволосый и мог походить на болгарина. А потом мама сказала, что если я об этом проговорюсь, то она скажет, что я это выдумала. Отца в живых тогда не было.
Какое-то время мама надеялась, что он вернется и от его имени присылала мне на Дни Рождения подарки. Официально его посадили на 6 лет. В 1941 году он должен был выйти, но до этого он не дожил. Маме потом прислали... реабилитацию. По-моему в 1938 году. Там не было указано, что его расстреляли, просто указана дата смерти, а она совпадала с датой рождения. Это вызывало сомнения в правдивости документа. Потом мама придумала историю, что папа попал под машину и лицо изуродованно до неузнаваемости. Поэтому точно неизвестно он это или нет. Чтоб я не удивлялась, если он окажется жив. Рассказывать об этом было нельзя, но я тут же проболталась няне. Причем мама слышала.
Когда в школе спрашивали, кто были родители, я говорила, что инженер. До 20 съезда мама ничего мне не рассказывала. Я попала в Ленинград как раз когда было "дело врачей", с Ириной я тогда не встретилась, так как она была под присмотром. Наташа и Ирина - сестры. Меня повезли на кладбище, показали могилу бабушки (Гессен). А отца могилы не показывали. И я не спросила о ней, я чувствовала, что лучше не спрашивать. Ирину Гессен потом арестовали по делу врачей.
Сама я родилась 14 августа 1932 года, Смоленск. В Смоленске работал отец. Познакомились они с мамой в Минске. Вообще Гессены из Одессы, насколько я помню, хлеботорговцы. Отец родился на Кавказе, а жил потом в Петрограде, учился там в университете, был исключен за революционную деятельность. И мать его и две сестры оставались в Петрограде. Отец был довольно крупным партийным деятелем, был даже в одно время генеральным секретарем КИМа (Коммунистический Интернационал Молодежи), он был одним из крупных зиновьевцев. Опозиционером был. В Минске его называли королем Белоруссии за ораторский талант. И один из его знакомых из-за этого потом пострадал, потому что был влюблен в отца, всюду о нем рассказывал, а когда отец "полетал " (арестовали), то всех, кто был замешан в том же деле... всех... мало кто остался на свободе. Как мама осталась на свободе - непонятно, может быть, потому что отец с матерью не были официально расписаны. Я была с фамилией Гессен. Это потом мама подделала документы и сделала мне фамилию Гессен-Ивянская. Фамилию Гессен лучше было не афишировать. В школе я всем говорила, что я Ивянская. А потом, когда понадобилось получать паспорт, то мама подделала. Она в школе преподавала вечерней и одна из ее школьниц работала то ли адвокатом, то ли нотариусом... в общем там, где копии делали. Компьютеров тогда не было, печатные машинки были редкостью и писали от руки. Ну и мама написала мою метрику, всё написала, а перед фамилией Гессен оставила место. Девушка штамп поставила о достоверности документа. А мама потом перед фамилией Гессен написала "Ивянская". А когда я училась в школе, я не знала, что я - Гессен. Потом я узнала и хотела поменять фамилию, так как неудобно очень с двойной фамилией, но много формальностей нужно было.
Из Смоленска, когда мне было года два, мы уехали в Куйбышев к тете Соне и там жили. Ее муж военный был. Он пошел к своему начальству и сказал: "Ко мне приехала своячница с ребенком, а муж ее арестован". Начальник сказал: "Дай ей денег и пусть уезжает". А муж Сони ответил: "Жена грозится с ней уехать". Тогда начальство отстало и мы там жили. Оттуда мы ездили пару раз в Верхний Уральск, где отец сидел. Меня пропускали к нему под шлокмаумом, а мама по другую сторону стояла, разговаривала. Я так сильно заболела, что чуть не разучилась говорить. Однажды, когда мы были там, туда приехал сын Зиновьева Степан. С отцом тогда сидел и Зиновьев. Степану почему-то не давали свидания с отцом. Мама тогда при свидании с отцом сказала: "Степка-растрепка хочет видеть своего папу", а папа, гладя меня по голове показал на окошко и ответил: "А птичка улетела". Тогда мама передала Степану, что отца увезли. Степан сразу уехал. Но домой не доехал, по дороге его арестовали.
Мы вернулись в Куйбышев, некоторые жены там жили... из его кампании. Мама получила письмо от кого-то из жен, что моего отца увезли тоже. После писем и встреч не было.
Ей пришлось менять специальность, она окончила юридический, но жена врага народа и юрист...!? В Куйбышеве ей удалось как-то заочно экстерном сдать историю и получить документы на право преподавания истории.
Вероятно, потому что дядю перевели на Дальний Восток, мы уехали из Куйбышева. Они на Дальнем Востоке тоже попали в заварушку, дядю арестовали, он выжил, но без зубов. Потом сказал, что всё, что нужно было признавать о своей вине, он всё подписывал без разбору, а про вину других подписывать отказывался. А потом тетю арестовали. Ее не били. Она заноза вообще была. Следователю говорит на любое его слово: "Вы нарушаете..." и продолжает в том же духе. Двое детей было у них. Мария (Мара) и Юра. Он моложе меня на 5 лет, она старше на 8 лет. Жив ли Юра я понять не могу, он в Киеве... но два года на телефон не отвечает.
Мы уехали из Куйбышева в Москву. Этих арестовали на Дальнем Востоке, а детям тетя Таня послала деньги и какой-то НКВДшник помог приехать детям на поезде к тете Тане. Не помню, жили мы у тети Тани или нет, но мама получила работу под Москвой и комнату дали, а потом даже целый этаж у нас был с открытой на улице лестницей две комнаты у нас было. Жили там недолго. Потом в бывшем детском саду на Советской улице (д.45?) дали две комнаты с терасской, которую мы делили с соседями. Это было в Малаховке, там я училась (со слов Ирины Сергеевны Ивянской-Гессен).
Дети: Ирина.