Isaak Zaxs
Isaak Zaxs
-
Birth
July 9, 1841July 9, 1841 Gregorian
June 27, 1841 Julian
Tammuz 20, 5601 Hebrew Žagory (Žagarė), Lithuania
-
Death
July 25, 1919July 25, 1919 Gregorian
July 12, 1919 Julian
Tammuz 27, 5679 Hebrew Riga, Latvia
-
Age
78
- Parents
- Partners
- Children
- Living places
-
Occupation types
EnterpriseEnterprise -
activity related to business and commercial work.This type of activity includes following professions:
- manager,
- businessman,
- director,
- high-level bureaucrat, etc.
-
Tags
Jewish,
-
Comments
торговец в Риге. Женился 27 марта в 1859 году. Данные взяты из генеалогического дерева семьи Закс из Франфурта на Майне. Воспоминания внучки Софии Эльяшевой: "Фамилия Закс моих предков не имеет никакого отношения к немецкой фамилии Sachs, а также не обозначает происхождение из Саксонии. Фамилия эта сложена из начальных букв четырех древнееврейских слов. Слова эти не знаю. Не знаю так же, что они обозначали. Это было родовым именем. При каком-то оседании на жительство - на долгих путях странствия по чужим странам - первые буквы четырех родовых имен были соединены и стали фамилией, первоначально писавшейся Zaxs. По рассказам - в Россию семья пришла из Франкфурта на Майне. И - судя по застрявшим в памяти рассказам, семья эта не проходила испанским путем. И если семью Zaxs пощадили костры инквизиции испанской, их не пощадила инквизиция XX века. В 1941 году не стало мужской линии семьи Закс. От рук фашистов погибли: Эмми Закс (ур. Залманович), Эммануил Закс, Иоганна Закс, Оттон Закс, Берта Мэри Закс, Елизавета Закс (по мужу Гейдеманн) с дочерью Лилибет Гейдеман, Альфонс Гейдеман". "В книжном шкафу дедушки (хорошо его помню, светло-желтый, такой блестящий) хранились старинные такие фолианты - всякие комментарии и комментарии к Талмуду. Среди этих книг была книга комментариев, составленная одним из родственников дедушки. В предисловии к книге сообщалось, что составитель книги, такой-то раввин из рода Zaxs, является потомком не то 30, не то 40 поколений раввинов!" "На фиренных бланках значилось: И.И. Закс. И дедушка очень смущенно рассказывал, что его покупатели и поставщики называли его Иван Иванович! Выговаривал он это "Еван Еванович". Эти поездки его - с ночевкой у кустарей в деревнях - знаю только по его позднейшим рассказам". "Из столовой в гостиную нужно спускаться на ступеньку. И дедушка - уже белобородый - со мною "прыгает" на перегонки". "Дедушка углублен в изучение талмуда. Очки в золотой оправе, наголове - шелковая ермолка. Он взглядывает добродушно-лукаво-сбоку-над очками голубым своим взглядом. Чем больше читаешь, тем больше понимаешь, каждый раз все видишь по-новому (говрил конечно по немецки-еврейски)". "Вероятно, он был бы очень хорошим сельским хозяином. Помнится, когда он приезжал к дочери (тете Саре), которая жила с мужем около Риги в усадьбе "Фокенгоф" (дядя арендовал небольшую химическую фабрику с домом) - там был большой фруктовый сад и огород, с каким удовольствием ходил он по саду, осматривал каждый кустик, следил за цветением и созреванием плодов, принимал очень близко к сердцу все "агрономические" интересы тети". "Под субботу - к вечеру. Скоро можно будет зажигать огни. Стол накрыт. В высоких серебряных подсвечниках приготовлены свечи. И вот происходит "лихт бенчен" - благословение (огня) света. Дедушка стоит перед свечами. Лицо его какое-то строгое. Под черной ермолкой брови серебрятся. И вот "Аденой Элехейну Аденой эхад!" - нараспев с полузакрытыми глазами... Потом начинается традиционная трапеза - фаршированная щука, конечно и всякое другое. В старости это всякое другое уже свелось к легкому ватрушечному пирогу или молочным клецкам. Но раньше бывало гораздо традиционнее - и цимэс (тушеная с жирным мясом морковь) и курица с рисом. Я то помню уже немолодые годы конечно". "День субботний. Послеобеденный храп - дедушка с бабушкой отдыхают в своей большой синей спальне". "В субботние вечера - изредка и в будни - дедушка с бабушкой отправлялись гулять. Эта вечерняя прогулка называлась "рум унд рум" - это название получилось из слов "кругом и кругом" (из-за прогулки по периметру эспланады - площади города Риги)". "Из магазина (он помещался на втором этаже, а квартира - на третьем) была проведена сигнализация - от несгораемого шкафа, от дверей. На случай воров. Помню ночь. Дребезжит звонок! Тревога! И вот шествие: Впереди - со свечой - парень Бенно. За ним - дедушка в халате с чем-то в руке - не то корчегой, не то палкой. За дедом бабушка - в ночной кофте, в платке и с метлой (щаткой) в руке. За бабцшкой - я (было мне, вероятно, лет 10)... И вот это шествие спускается по лестнице и осторожно исследует территорию. Как оказалось - произошло просто какое-то замыкание, и тревога была напрасной. Но сама тревога, все это шествие красочное очень хорошо помню". "Более позднее воспоминание. Газеты обсуждали какое-то убийство из ревности. Какой-то граф (кажется) пальнул в жену. Громкий был процесс. Тетки мои, еще кто-то горячо высказывались. "Любовь" спрягалась всячески. Упоминались и психология, и темперамент, и права женщин, и свобода чувства, ит.д. и т.п. Дедушка слушал, слушал, пожал плечами и говорит: не знаю, женился я семнадцати лет, прожил с женой очень хорошо, почти полвека, слава Всевышнему, и никогда не знал, что это за любовь такая!..." Воспоминания внучки Софии Эльяшевой: "Фамилия Закс моих предков не имеет никакого отношения к немецкой фамилии Sachs, а также не обозначает происхождение из Саксонии. Фамилия эта сложена из начальных букв четырех древнееврейских слов. Слова эти не знаю. Не знаю так же, что они обозначали. Это было родовым именем. При каком-то оседании на жительство - на долгих путях странствия по чужим странам - первые буквы четырех родовых имен были соединены и стали фамилией, первоначально писавшейся Zaxs. По рассказам - в Россию семья пришла из Франкфурта на Майне. И - судя по застрявшим в памяти рассказам, семья эта не проходила испанским путем. И если семью Zaxs пощадили костры инквизиции испанской, их не пощадила инквизиция XX века. В 1941 году не стало мужской линии семьи Закс. От рук фашистов погибли: Эмми Закс (ур. Залманович), Эммануил Закс, Иоганна Закс, Оттон Закс, Берта Мэри Закс, Елизавета Закс (по мужу Гейдеманн) с дочерью Лилибет Гейдеман, Альфонс Гейдеман". "В книжном шкафу дедушки (хорошо его помню, светло-желтый, такой блестящий) хранились старинные такие фолианты - всякие комментарии и комментарии к Талмуду. Среди этих книг была книга комментариев, составленная одним из родственников дедушки. В предисловии к книге сообщалось, что составитель книги, такой-то раввин из рода Zaxs, является потомком не то 30, не то 40 поколений раввинов!" "На фиренных бланках значилось: И.И. Закс. И дедушка очень смущенно рассказывал, что его покупатели и поставщики называли его Иван Иванович! Выговаривал он это "Еван Еванович". Эти поездки его - с ночевкой у кустарей в деревнях - знаю только по его позднейшим рассказам". "Из столовой в гостиную нужно спускаться на ступеньку. И дедушка - уже белобородый - со мною "прыгает" на перегонки". "Дедушка углублен в изучение талмуда. Очки в золотой оправе, наголове - шелковая ермолка. Он взглядывает добродушно-лукаво-сбоку-над очками голубым своим взглядом. Чем больше читаешь, тем больше понимаешь, каждый раз все видишь по-новому (говрил конечно по немецки-еврейски)". "Вероятно, он был бы очень хорошим сельским хозяином. Помнится, когда он приезжал к дочери (тете Саре), которая жила с мужем около Риги в усадьбе "Фокенгоф" (дядя арендовал небольшую химическую фабрику с домом) - там был большой фруктовый сад и огород, с каким удовольствием ходил он по саду, осматривал каждый кустик, следил за цветением и созреванием плодов, принимал очень близко к сердцу все "агрономические" интересы тети". "Под субботу - к вечеру. Скоро можно будет зажигать огни. Стол накрыт. В высоких серебряных подсвечниках приготовлены свечи. И вот происходит "лихт бенчен" - благословение (огня) света. Дедушка стоит перед свечами. Лицо его какое-то строгое. Под черной ермолкой брови серебрятся. И вот "Аденой Элехейну Аденой эхад!" - нараспев с полузакрытыми глазами... Потом начинается традиционная трапеза - фаршированная щука, конечно и всякое другое. В старости это всякое другое уже свелось к легкому ватрушечному пирогу или молочным клецкам. Но раньше бывало гораздо традиционнее - и цимэс (тушеная с жирным мясом морковь) и курица с рисом. Я то помню уже немолодые годы конечно". "День субботний. Послеобеденный храп - дедушка с бабушкой отдыхают в своей большой синей спальне". "В субботние вечера - изредка и в будни - дедушка с бабушкой отправлялись гулять. Эта вечерняя прогулка называлась "рум унд рум" - это название получилось из слов "кругом и кругом" (из-за прогулки по периметру эспланады - площади города Риги)". "Из магазина (он помещался на втором этаже, а квартира - на третьем) была проведена сигнализация - от несгораемого шкафа, от дверей. На случай воров. Помню ночь. Дребезжит звонок! Тревога! И вот шествие: Впереди - со свечой - парень Бенно. За ним - дедушка в халате с чем-то в руке - не то корчегой, не то палкой. За дедом бабушка - в ночной кофте, в платке и с метлой (щаткой) в руке. За бабцшкой - я (было мне, вероятно, лет 10)... И вот это шествие спускается по лестнице и осторожно исследует территорию. Как оказалось - произошло просто какое-то замыкание, и тревога была напрасной. Но сама тревога, все это шествие красочное очень хорошо помню". "Более позднее воспоминание. Газеты обсуждали какое-то убийство из ревности. Какой-то граф (кажется) пальнул в жену. Громкий был процесс. Тетки мои, еще кто-то горячо высказывались. "Любовь" спрягалась всячески. Упоминались и психология, и темперамент, и права женщин, и свобода чувства, ит.д. и т.п. Дедушка слушал, слушал, пожал плечами и говорит: не знаю, женился я семнадцати лет, прожил с женой очень хорошо, почти полвека, слава Всевышнему, и никогда не знал, что это за любовь такая!...". «Очень религиозный, верующий серьезно в святость всех основных обрядов, дедушка все же никому не навязывал своих убеждений. Его отличала большая терпимость ко всяким человеческим убеждениям, если только они не ведут к преступлениям, к насилии, ко злу. Он не был фанатиком, детям предоставлял учиться и жить, как им хочется, никогда не вмешивался в домашние дела детей. С большим тактом умел обходить острые углы. В доме сына – единственного – бывал только в дни рождения и другие торжественные дни, но не вечером, когда бывали гости, а заезжал днем – поздравить, выпить бокал вина с бисквитом, посидит степенно, поговорит степенно – соответственно случаю визита, полюбуется на квартиру, на новые вещи и уйдет». «Также дипломатично дедушка отклонил предложение сына переселиться к нему после смерти бабушки. Ему предлагали две отдельные комнаты с отдельным входом. Предлагали совершенно отдельный кошерный стол. Но дедушка отказался. Столько, мол, лет прожил у себя полным хозяином. Так уж до конца своих дней (еще 12 лет прожил он после бабушки), надо оставаться у себя. Он взял к себе племянницу свою, вдову – Женни – она вела ео хозяйство и была с ним до конца его жизни». «В жизни дедушки были две большие личные трагедии: Первая – старшая внучка, дочь единственного сына (Мэри Закс), красивая, талантливая, «удачная» во всех отношениях, радость и гордость стариков, вышла замуж за христианина. Муж ее был лютеранином, доцентом рижского политехнического института. Лютеранам в России можно было венчаться по лютеранскому обряду с евреями без того, чтобы необходимо было крещение. Но все же, женщина, вышедшая в чужой народ уже отходит от своего народа. Ведь ей предстоит стать матерью христиан. Идля евреев она потеряна. Эту горькую чащу дедушка испил. Имя Мэри при нем не упоминалось. И он никогда о ней не расспрашивал. Хотя думается, как-то следил за ее жизнью и был в курсе основных событий. Но внешне проявлял полное равнодушие к ее судьбе». «Умерла моя мама. Гроб стоял у дяди в зале. Дедушка приехал с дачи. Входя в зал, бледный, согбенный, он медленно, по обряду надорвал «одежды» и шепча молитву подошел ко гробу. И когда, возвращаясь, он увидел среди родных Мэри, он отвернулся и прошел мимо нее, не глядя. Но видно было, что встреча его взволновала… Но удар был впереди. Через два года Мэри умерла. 28 лет, цветущая, счастливая, на 8 месяце беременности, от отравления белком (острое воспаление почек). И тут оказалось, что во время беременности она, тайком от семьи, приняла лютеранство. Кто знает, что ее побудило. Может быть желание, чтобы родители ребенка были одного вероисповедания? Хотя вопросы религии ее лично, да и мужа ее не занимали. Оба были типичными вольнодумцами в этом отношении. Может она думала о смерти и хотела оказаться там же, где ее муж…» «Поручение сообщить о смерти внучки взял на себя Отто. Позднее – он рассказал мне. Пришел и говорит, что в семье горе, умерла Мэри. Дедушка встает и говорит: пошли за каретой (чтобы ехать на похороны). А бедную Мэри нашу уже похоронили – на Лютеранском кладбище. И вот Отто говорит старику, что уже не надо ехать, так как похороны уже состоялись. И дедушка понял. Ничего не сказал. И все». «Второе большое горе – смерть моей мамы – старшей дочери». "Умер он в спальн. Это было в 919 году, когда Ригу осаждал Бермонт, когда было холодно и голодно, когда мир выглядел очень неуютно. Когда в холодные месяцы пришлось астму свою выдерживать не в Сан Ремо, а вхолодной квартире. Сидя высоко в подушках дедушка читал газеты. В последний день своей жизни, 25 июня.ю когда пришел к нему внук, он просил его почитать ему газету, рассказать, что слышно, что делается на свете...". "В 11914 году, как и в последние годы до того, проводил зимне-весенние месяцы в Сан-Ремо, в Италии. Дедушка пригласил тогда меня и Отто погостить у него пасхальную неделю. Еврейская Пасха в Сан Ремо. Обеды из еврейской столовой. Но ритуал соблюден. Торговец перьями (страусиными) заходил. Аравийский еврей, смуглый, с библейским лицом, сухощавый. Дедушка говрил с ним по древне-еврейски. Помню осанку этого торговца - очень гордую".
-
Information source
Данные взяты из генеалогического дерева семьи Закс из Франфурта на Майне
Articles
Family tree
Isaak Zaxs
(July 9, 1841July 9, 1841 Gregorian
June 27, 1841 Julian
Tammuz 20, 5601 Hebrew, Žagory - July 25, 1919July 25, 1919 Gregorian
July 12, 1919 Julian
Tammuz 27, 5679 Hebrew, Riga)
(18041804 Gregorian
1803 Julian
5564 Hebrew, Šiauliai - 18761876 Gregorian
1875 Julian
5636 Hebrew, Žagory)
(18031803 Gregorian
1802 Julian
5563 Hebrew - before 1864before 1864 Gregorian
before 1863 Julian
before 5624 Hebrew)
(January 25, 1840January 25, 1840 Gregorian
January 13, 1840 Julian
Shevat 20, 5600 Hebrew, Fridrihshtadt, Kurlyandiya - March 27, 1907March 27, 1907 Gregorian
March 14, 1907 Julian
Nisan 12, 5667 Hebrew, Riga)
(May 6, 1862May 6, 1862 Gregorian
April 24, 1862 Julian
Iyar 6, 5622 Hebrew, Riga - May 12, 1927May 12, 1927 Gregorian
April 29, 1927 Julian
Iyar 10, 5687 Hebrew, Riga)
(July, 1864July, 1864 Gregorian
June, 1864 Julian
Sivan, 5624 Hebrew, Riga - August 8, 1913August 8, 1913 Gregorian
July 26, 1913 Julian
Av 5, 5673 Hebrew, Riga)
(July 15, 1871July 15, 1871 Gregorian
July 3, 1871 Julian
Tammuz 26, 5631 Hebrew, Riga - June 8, 1926June 8, 1926 Gregorian
May 26, 1926 Julian
Sivan 26, 5686 Hebrew, Riga)
(February 11, 1873February 11, 1873 Gregorian
January 30, 1873 Julian
Shevat 14, 5633 Hebrew, Riga - 19251925 Gregorian
1924 Julian
5685 Hebrew, Wien)
(March 6, 1876March 6, 1876 Gregorian
February 23, 1876 Julian
Adar 10, 5636 Hebrew, Riga - February 5, 1932February 5, 1932 Gregorian
January 23, 1932 Julian
Shevat 28, 5692 Hebrew, Saint Petersburg)
This information was published by the user 
Marina Milevskaya. The administration of the site is not responsible for the content of this information. If you have any questions, please contact author. In cases of dispute, please contact us.
Marina Milevskaya. The administration of the site is not responsible for the content of this information. If you have any questions, please contact author. In cases of dispute, please contact us.
Discussion
Please log in / register, to leave a comment